Столь неожиданный поворот в судьбе республиканцев не всеми был воспринят как великое счастье. Уныние воцарилось в рядах подлипал, «саквояжников» и самих республиканцев. Гелерты и Хандоны, явно узнав об отставке Баллока еще до того, как это стало широко известно, неожиданно покинули город и растворились в небытии, откуда они и появились. Оставшиеся в Атланте «саквояжники» и подлипалы чувствовали себя неуверенно – напуганные случившимся, они жались друг к другу в поисках взаимной поддержки, гадая, какие из их темных делишек выплывут на свет в связи с начавшимся расследованием. Они уже не держались с высокомерным пренебрежением. Они были потрясены, растеряны, испуганы. И дамы, посещавшие Скарлетт, повторяли снова и снова:
«Ну, кто бы мог подумать, что так все повернется? Мы ведь считали губернатора всемогущим. Мы считали, что он здесь – навеки. Мы считали…»
Скарлетт была не меньше их потрясена поворотом событий, хотя Ретт и предупреждал ее о том, в каком направлении они будут развиваться. И она вовсе не жалела, что Баллока не стало, а демократы вернулись к власти. Хотя никто бы этому не поверил, но и она восприняла с мрачной радостью известие о том, что господству янки наступил конец. Слишком живо она помнила, как ей пришлось изворачиваться в первые дни Реконструкции, как она страшилась, что солдаты и «саквояжники» отберут у нее деньги и собственность. Она помнила, как была беспомощна, какой панический страх обуревал ее оттого, что она не в силах была ничего предпринять, какую питала ненависть к янки, навязавшим Югу свое жестокое правление. И эта ненависть к янки никогда у нее не иссякала. Но пытаясь наиболее достойно выйти из положения, пытаясь добиться полной безопасности и уверенности в завтрашнем дне, она шагала в ногу с победителями. При всей своей нелюбви к ним она окружила себя ими, порвала узы, связывавшие ее со старыми друзьями и прежним образом жизни. А теперь власть победителей испарилась. Скарлетт поставила на то, что правлению Баллока не будет конца, – и проиграла.
Озираясь вокруг в то Рождество 1871 года, самое счастливое Рождество для штата за последние десять лет, Скарлетт испытывала чувство глубокого беспокойства. Она не могла не видеть, что Ретт, которого раньше все ненавидели в Атланте, стал теперь одним из самых популярных жителей города, ибо он смиренно отрекся от республиканской ереси и отдавал все свое время, деньги, труд и разум Джорджии, помогая ей вернуться к былому благополучию. Когда он ехал по улицам, улыбаясь, приподнимая шляпу в знак приветствия, с маленьким голубым комочком – Бонни, торчавшим впереди него в седле, все тоже улыбались ему, охотно с ним заговаривали и дружелюбно поглядывали на девочку. А она, Скарлетт…