Если игроки знают, чего ожидать, они могут подготовиться. А это уже совсем нечестно.
Отчасти эффект неожиданности и незнание ситуации сначала привлекают игроков, а затем отсеивают их одного за одним.
После того как все взносы подсчитаны, а судьи (кем бы они ни были) взяли свою долю, награда обычно составляет более пятидесяти тысяч долларов. Четыре года назад, получив свой приз, Томми О’Хара купил в ломбарде две вещи, одной из которых был лимонно-желтый «Форд». Затем он уехал прямо в Вегас и поставил все на черное.
На следующий год Лорен Дэвис вставила себе новые зубы и сделала новую грудь, после чего переехала в Нью-Йорк. Два года спустя она вернулась в Карп на рождество и пробыла там достаточно долго, чтобы покрасоваться своей новой сумочкой и еще более новым носом, а затем снова уехала в Нью-Йорк. Если верить слухам, она встречалась с бывшим продюсером какого-то реалити-шоу о потере веса, стала начинающей моделью компании «Виктория Сикрет», хотя никто ни разу не видел ее ни в одном каталоге (а большинство парней смотрели эти каталоги).
Конрад Спарлок отправился на производство метамфетаминов, которое было сферой деятельности его отца, и вложил деньги в новое здание на Маллори Роуд, поскольку их предыдущее здание сгорело дотла. А вот Шон МакМэнус потратил деньги на учебу в колледже – он подумывает стать доктором.
За семь лет игр было три смерти. Четыре, если считать Томми О’Хара, который застрелился с помощью второй вещи, купленной в ломбарде, после того как ему выпало красное.
Понимаете? Даже победитель Паники чего-то боится.
Так вот, начало Паники – день Прыжка – следует за выпускным.
Отмотаем обратно на пляж. Но сначала вернемся на несколько часов назад – до того, как застывшая Хезер стоит на хребте, боясь прыгнуть.
Немного поверните камеру. Мы не совсем там. Но уже почти близко.
Додж
Никто на пляже не поддерживал Доджа Мэйсона. Никто бы и не стал его поддерживать, как бы далеко он ни прошел.
Но это не имело значения. Значение имела только победа.
У Доджа был секрет – он кое-что знал о Панике, возможно, даже больше, чем любой другой человек на пляже.
Точнее, у Доджа было два секрета.
Он любил секреты. Они воодушевляли его, заставляя его чувствовать свою силу. В детстве он даже представлял, что у него есть свой тайный мир, собственное место теней, где он всегда мог свернуться калачиком и спрятаться от всего. Даже теперь, когда Дэйну снова стала мучить боль, от которой она плачет; когда мама Доджа заливает дом освежителем для воздуха и приглашает в гости своего нового гребаного хахаля, и посреди ночи Додж слышит, как спинка их кровати бьется о стену, каждый раз, как удар в живот, – даже теперь ему хочется погрузиться в свой сокровенный темный мир.