Тоня смотрит на ручные часики и с трепетом следит за минутной стрелкой.
Музыка затихает.
«Сполохи», — думает она и вспоминает под тихую и печальную музыку Костю, столик-кафедру на третьем этаже фабрики, талончики: «драп», «бостон», «шевиот».
«Костя, милый Костя».
Веселая музыка нисколько не развлекает ее. Топя садится на кровать, прячет лицо в подушки, и плечи ее тихо вздрагивают.
В палатку входят старик и старуха из соседнего чума.
— Не плачь, девушка, — говорит слепая старуха, наклонив сосредоточенное лицо над Тоней, — мы тебя любим у тебя сегодня большой праздник, а ты плачешь!
— Не надо плакать, девка, — говорит старик, — я убил медведя, и все стойбище сыто, а твою долю я тебе принес.
И охотник показывает Тоне большой кусок заиндевевшего мяса. Тоня печально улыбается и внезапно, чувствуй приступ тошноты.
— Дайте… мне… поесть… — просит она, теряя сознание.
Когда она открывает глаза, незнакомый человек кладет ей на лоб жесткую руку.
— Ничего, Тоня Ковылева. Ты молодая. Теперь веселее будет жить…
Начальник милиции тепло улыбается и сам готовит девушке кофе, распечатывая финским ножом консервную банку.
Вместе с теплыми ветрами, прилетевшими от лесов, появились на тундровых сопках первые ворюи — проталины. Снега пожелтели и поползли к оврагам и болотистым низинам. Из озер потянулись по ветру дымчатые утренние туманы, а, когда из моря выплывало солнце, на проталинах поднимали задорливое щебетанье пунухи.
Миша Якимов любил северную весну.
Как только наступала весна, он приезжал в Красный город, который когда-то сам строил. Сидя в окрисполкоме, он спешил закончить со всеми делами, связанными с тунсоветом.
Но странно: чем он упорнее работал, тем больше росло дел.
По Печоре уже плыла ледяная шуга, позванивающая, как тонкое стекло. Приходил и уходил последний пароход, и только тогда Миша Якимов вспоминал, что отпуск его прошел. Провожая иностранный лесовоз, Миша с грустью думал о далеких теплых морях.
— Ты понимаешь, Маруся, — говорил он секретарю окрисполкома, — какие острова есть в Тихом океане?.. Фиджи, Борнео, Суматра, Ява, Целебес, Тасмания, Каролинские. Понимаешь: Тасмания. От одного слова закачаешься.
— А ну тебя, — говорила Маруся, близоруко всматриваясь в его отчет. — Подумаешь — капитан Кук! Ты бы лучше в отпуск куда-нибудь съездил, а то сидишь… Острова…
— Ни черта ты не понимаешь, — сердился Миша Якимов. — Наймусь на пароход матросом — и в заграничное плаванье. Вот в следующий отпуск обязательно зафрахтуют.
Миша Якимов искренне считал, что стать матросом дальнего плавания так же легко, как, например, проехать из Табью-Яга до Вашуткинских озер — не больше тысячи километров!