«Батрак», — подумала Тоня сочувственно.
Делая вид, что она пришла только в гости, девушка наклонилась к костру и подула на огонь. Женщина удивленно посмотрела на русскую и подала ей хворост:
— Спасибо, что заехали. Пить чай будем.
Хойко крякнул от удовольствия, и женщина улыбнулась.
— Закурим, Терентий, — сказал Хойко и бесцеремонно взял у хозяина кисет.
— Закурим, — тихо ответил Терентий, и на глазах его показались слезы.
— Не надо, Терентий, — мягко сказал Хойко, — он тебя чем-нибудь обидел?
Терентий испуганно посмотрел на Тоню и торопливо ответил:
— Нет-нет, нет.
— Ну, вот и хорошо, — сказал Хойко, — давай-ка лучше чаю попьем, оно и ладно будет. У русской хабени чай-то есть ли?
— Есть у меня чай, — засмеялась Тоня, — принеси чемодан.
Хойко вышел из чума и принес чемодан.
Тоня достала чаю и конфет.
Распивая чай, Тоня рассматривала паницу хозяйки — из белых шкурок, она была расшита разноцветными сукнами и делала женщину очень красивой.
— Хорошая у тебя хозяйка, Терентий.
Лицо хозяина засветилось теплой улыбкой.
— Хорошая? — еле слышно переспросил он. — Она очень хорошая.
«Теперь приступим к делу», — подумала Тоня и вслух:
— Верно, олешков у тебя много? Такая паница дорого стоит. Или ты в батраках?
— Я ведь со своими олешками, — хмуро ответил хозяин и подозрительно посмотрел на девушку.
— Это хорошо, — сказала Тоня. — Сколько их у тебя? Голов триста будет?
— А может быть, и столь…
— А не тридцать?
— Пожалуй, и тридцать, — согласился Терентий Вылко.
Тоня взяла с колен Хойко коробку спичек и, рассыпав их на маленьком столике, попросила:
— Покажи, сколько их у тебя.
Терентий Вылко понимающе улыбнулся. Он быстро отложил шесть спичек на колени девушке и дальше не знал, что делать.
— У меня плохо выходит, — сказал он.
— Три спички еще положи, и будет правда, — посоветовала женщина.
— Сколько ты живешь у шамана Васьки Харьяга? — сурово спросила Тоня.
Терентий Вылко вздрогнул. Он опустил голову, и Хойко пришел ему на помощь.
— Не надо так, хабеня.
— А худо и помню, — тихо ответил Терентий Вылко.
— Десять и еще девять лет, — сказала женщина, и лицо ее перекосилось от злобы.
— Ты не плачь, Терентий, — задушевным голосом проговорила Тоня, — судиться тебе надо.
— Боюсь судиться. Выгонит. Куда я денусь?
Губы женщины вздрогнули. Руки ее задрожали, как у истерички, и, задыхаясь от гнева, внезапно охватившего ее, она сжала кулаки и, подняв их над головой, с ненавистью погрозила чуму хозяина, что стоял против выхода:
— Он его бьет каждый день. Он пробил ему хореем лоб, и у Терентия разум стал худым, как вода. Десять и еще девять лет он работал на Ваську Харьяга, а что получил, русская хабеня? От ревности он позвал злых духов, и у нас теперь никогда не будет детей. Мне тяжело так жить. Я хочу ребенка. Я хочу его, понимаешь ты, хабеня? А тебе трудно понять…