Из трех держав Антанты у Франции была наиболее открытая политика в 1914 г., чтобы гарантировать: в случае начала войны Франция вступит в нее объединенной, как невиновная сторона, и Россия встанет рядом с ней. Французы также надеялись удержать своего союзника от таких провокационных действий, которые позволят Германии и Австро-Венгрии заявить, что они просто защищались от агрессии России. Как было подчеркнуто на срочном заседании кабинета министров 30 июля: «Ради общественного мнения пусть немцы сами окажутся виноватыми»[1673]. Это было важно и для внутренней ситуации, и для международной. Руководителям Франции не давали покоя воспоминания о поражениях в войне 1870–1871 гг. и долгой изоляции страны после нее, собственные внутренние разногласия в стране, понимание демографической слабости Франции по сравнению с Германией и страхи, что ее союзники ее не поддержат. Французы надеялись, но никогда полностью не рассчитывали на вмешательство Великобритании, даже если Германия, как все подозревали, намерена нарушить нейтралитет Бельгии. Однако для Франции было необходимо, чтобы Россия действовала быстро при нападении на немецкие войска на востоке, когда начнется война. За годы перед 1914 г. французы сделали все, что было в их силах, чтобы получить твердое обязательство от России напасть на Германию как можно раньше, чтобы облегчить напор ожидаемого нападения Германии на Францию. Благодаря огромным займам на строительство в России железных дорог и промышленное развитие французы сумели получить от российских военных такие обещания, но они никогда не были полностью уверены, что те их сдержат. Даже растущая мощь России была палкой о двух концах для Франции, перед которой вставала опасность превратиться в младшего партнера. Что еще хуже, Россия могла стать настолько сильной, что больше не нуждалась бы в союзе с Францией[1674].
Также всегда существовала опасность – и это тоже не давало покоя французам, – что консерваторы в России, которые продолжали выступать за установление дружеских отношений с Германией, одержат победу. Палеолог, который слал паникерские сообщения в Париж, сказал британскому послу в мае 1914 г.: «Император переменчив, и министерство не стабильно. При дворе всегда существовала группировка, выступавшая за соглашение с Германией»[1675]. Точно так же, как Германия поддерживала Австро-Венгрию из страха потерять ее, так и Франция летом 1914 г. не стремилась сдерживать Россию, которая двигалась в сторону конфронтации на Балканах. Великий вождь социалистов Жорес, который крепко держал в своих руках ведение иностранных дел, сказал во французском парламенте 7 июля во время обсуждения предстоящего визита Пуанкаре и Вивиани в Санкт-Петербург: «Мы считаем недопустимым… чтобы Франция оказалась втянутой в необдуманную балканскую авантюру из-за договоров, ни текста, ни смысла, ни границ, ни последствий которых она не знает»