Наше оцепенение нарушил пассажир, вошедший в пилотскую кабину.
— Товарищи летчики! А почему нас не приглашают на выход? Вроде бы сели уже… Я растерялся:
— Что? Что вы спросили?
— Почему, — говорит, — в самолете сидим, не выходим?
— Ах, да. Это незапланированная посадка, — объясняю. — В Хатанге погоды нет, посидим здесь до улучшения.
Правду в данном случае пассажирам знать не обязательно.
Подошел отдыхавший Каминский.
— Михаил Николаевич, займитесь пассажирами. Вы хорошо умеете разговаривать с людьми. Объясните им, что это вынужденная посадка, будем ждать улучшения погоды в Хатанге. Передайте, чтобы без разрешения никто не выходил из самолета…
Ладно, сидим. Где — все ещё не знаем. Видимости нет, сильно метет, осмотреться и определиться нет никакой возможности. Радио молчит.
Наступает ночь, надо заботиться о тепле для пассажиров, в первую очередь для детей и женщин. Переводим их туда, где меньше дует; разжигаем большой примус, которым обычно греем моторы. Завариваем чай, варим пельмени, готовимся коротать ночь. Расположились и мы кто где в своих спальных мешках. Прямо как на Северном полюсе. Никому не спится.
— Вот у меня был случай, — заговорил обычно молчаливый Тягунин. — Захожу я на посадку… Погодка была серенькая, сильный снегопад, но земля–то хорошо просматривалась. А диспетчер посадку не разрешает, угоняет на запасной…
— Но ты–то знал, где находишься! Мог зайти визуально.
— Конечно, мог, но диспетчер сопротивляется, и все…
— Ну и как же ты?
— Сообразил! «Разреши, — говорю ему, — посадку ёлочкой…» Молчит. Долго молчит. Наконец слышу. «Ладно, садись нормально…» Потом многие меня просили поделиться опытом, все пытали, что это за способ…
— Теперь будешь рассказывать, как природа нас сама посадила, — перебил я Тягунина. — Можно сказать, без разрешения диспетчера…
Вбежал, запыхавшись, Демид Шекуров, наш первый механик.
— Илья Павлович! Двое пассажиров ушли «до ветру» и пропали…
— Поручи, — говорю, — кому–нибудь стрелять из ракетницы. А сам организуй ведро для детей, взрослые пусть потерпят до лучших времён. В общем, Демид, сам соображай.
Через десять минут на свет ракет подошли пропавшие, получили замечание за непослушание.
— Илья Павлович! Для детей, как вы сказали, ведро. Вот для взрослых, если уж тяжко будет, привязал длинную верёвку и сказал, чтобы держались крепче…
…С рассветом пурга стихла, осмотрели место, куда приземлился наш огромный самолет. Оказывается, мы сели в горах, километрах в ста южнее трассы. Обстановка вокруг самолета — рассказать, не поверят. Впереди, метрах в трехстах, обрыв и каньон, поросший лесом. Слева, в двадцати метрах, черный выступ скалы выше крыла самолета. Лыжи прошли меж многих крупных камней, наполовину присыпанных снегом, и уперлись в большой валун. Это и затормозило движение самолета в сторону обрыва, спасло нас от катастрофы.