— Когда пятый столб будет виден, позвони, дед.
— Ладно, Илья Павлов, позвоню. Отдыхай пока…
Правду сказать, отдыхать приходилось не часто. Край большой, и потребность в полетах большая. Постоянно не покидало чувство, что мы всем нужны, необходимы. Хочу привести сохранившуюся у меня заметку из газеты «Тихоокеанская звезда»: «Река Хор вышла из берегов и на десятки километров залила тайгу и селения. Люди залезали на крыши, не успев даже захватить продовольствие. В крае узнали о бедствии через несколько дней. Телеграф не работал. Заместитель председателя крайисполкома тов. Флегонтов вызвал воздушного каюра, вручил ему записку к председателю Совета и приказал, нагрузить самолет продовольствием. Воздушный каюр полетел над тайгой и сопками искать погибающую деревню. Но как сесть? Всюду плавали бревна. И все–таки он приводнился. Председатель сельского Совета подъехал к самолету в лодке, принял письмо и продовольствие. Самолет взял больных. Он прилетал в затопленную деревню ещё несколько раз и спас десятки людей. А когда река Хор вошла в свои берега, население деревни поставило в честь прилета монумент». Вряд ли он сохранился, этот «монумент». Но читать и сейчас приятно, звание «летчик» в то время высоко ценилось. Запомнился один полет, во всех деталях запомнился, Над Татарским проливом отказал мотор. Правда, машина у нас трехмоторная, но загружена, что называется, «под завязку» — двенадцать пассажиров и двести килограммов. Чувствую, ничего не могу поделать, теряем высоту. Дело зимой было, а Татарский пролив неохотно замерзает. Значит, здесь и вода, и лед. Садиться и думать нечего, единственная возможность продолжать полет — облегчить машину. Веня Барукнн у меня бортмехаником был. Кивнул ему — почту за борт. Выбросил он все, что можно. А машина снижается. Пассажиры поняли опасность, подают свои вещи. Нет, все равно недостаточно — до воды уже буквально сотня метров. Вдруг, смотрю, Веня раздеваться начал. «Ты что?» — кричу. Рукой только махнул. Он, оказывается, решил пролезть в крылья, слить бензин из запасных баков. Двести килограммов там, но успеет ли? Волны уже совсем близко. Кажется, один момент, одно неосторожное движение — и… И вот вяло, словно нехотя, машина начала набирать высоту. Веня из крыла вылезает, лицо, руки бензином залиты. Ему пришлось отверткой пробивать бак. И дрожит, прямо трясется от холода. Показываю ему, чтобы разбил стекло компаса. Там спирт.
— Разотрись!
— Нет, — кричит. — Что ты, Илья, как поведешь без компаса?
«Черт упрямый, — думаю. — Поморозится как пить дать».