Путь предстоял дальний и долгий: до Комсомольски тогда ехали десять суток. Было время и о прошлом вспомнить, и о будущем подумать, ведь начинался новый этап в моей жизни.
Вспоминался, конечно, 1936 год. Тогда я только что научился летать на У-2 и, начитавшись о героических подвигах полярных летчиков, набрался смелости (точнее, нахальства) отправиться в Управление полярной авиации. Сказали мне тогда, что рано ещё, молод. Полетай, говорят, наберись опыта, а потом уж приходи, лет эдак через пяток. И вот пришел — через тринадцать лет.
Прежде чем попасть на прием к полковнику Чибисову, мне пришлось получить права пилота гражданской авиации. Ведь я был военным летчиком, хотя и летал в транспортной авиации командиром гражданского Ли–2. Чтобы сдать экзамен на гражданского пилота, нужно было окончить ШВЛП (школу высшей летной подготовки), а до этого пройти медицинскую комиссию в поликлинике Аэрофлота. Вот этой–то комиссии я больше всего и боялся, как ни странно.
Дело в том, что у меня с юности всегда было повышенное давление — сто сорок на девяносто, а когда волнуюсь — сто пятьдесят на сто. Формально такое давление считается выше нормы, и не знающая моих особенностей комиссия вполне могла меня забраковать. А тогда… прощай, моя мечта.
Кто–то посоветовал мне принять несколько хвояных ванн, чтобы снизить давление. Я, конечно, готов был следовать любому совету. Достал хвойных брикетов, начал «процедуры». Жили мы тогда в Подмосковье, в поселке Голицыне. Условий, как говорится, не было. Зина каждый вечер кипятила несколько самоваров, наполняла горячей водой большую деревянную бочку, растворяла брикет, и, как только я возвращался с работы, начинались «процедуры». Я готов был сидеть в бочке часами, Зина — вновь и вновь ставить самовары. В общем, вся семья неустанно пеклась о моем здоровье. Не знаю, что помогло — брикеты или самовнушение, но медкомиссию я прошел, права получил. Теперь все тревоги позади, остается только смотреть, как мелькают за окном километровые столбы…
В Комсомольске получение самолетов затянулось на целый месяц. Все поиздержались, Зине пришлось продавать кое–какие «фамильные драгоценности». Питались мы «поросятами» — чудесными амурскими сазанами. Вкусно и выгодно. Во–первых, получается чудесная уха, во–вторых, на его же собственном жире из него же жарится второе. Выходит полный калорийный обед — дёшево и сердито.
Наконец получили самолеты — новенькие Ли–2. С нами должен был лететь начальник аэропорта Мыс Шмидта, поэтому самолеты загрузили свежими овощами — надо же зимовщиков «побаловать». И вот уже позади Комсомольск, начался мой путь в Арктику…