Часов в пять он выехал из штаба, намереваясь встретиться с послом, больше для вежливой, протокольной беседы, чем для дела, а потом заехать к командующему военно-воздушными силами, поговорить о предстоящих воздушных операциях. Абрамс придерживался принципа чаще самому бывать у своих подчиненных, чем вызывать их к себе. Это придавало отношениям большую теплоту и доверительность и поднимало в глазах подчиненных престиж командующего.
На бывшей улице Катина́, переименованной в Тызо, что значило Свобода, прямо перед входом в отель «Континенталь» происходило что-то странное. Посреди улицы, собрав большое число улыбающихся зевак, стоял человек в форме генерал-лейтенанта сайгонской армии, громко кричал, размахивая руками.
— Что это за маскарад? — спросил Абрамс сопровождающего офицера, владеющего вьетнамским языком. — Что он кричит?
Переводчик опустил стекло, и машину, оборудованную кондиционером, заполнил влажный горячий воздух улицы, от которого генерал почувствовал удушье.
— Он ругает, господин командующий, президента Тхиеу и американцев. Самыми непристойными словами. Даже неудобно переводить, господин генерал.
— А вы переводите, я не барышня из благородного пансиона, ко всему привык.
Переводчик замялся.
— Вы что, не понимаете его слов? — недовольным тоном спросил командующий.
— Он говорит, что президента Тхиеу надо поставить к стене и расстрелять, а американцев вытолкнуть из Вьетнама, извиняюсь за выражение, хорошим пинком в зад.
Беснующийся генерал увидел машину командующего и хотел было рвануться к ней, но почему-то остановился, разразился новым потоком слов, обращаясь то к собравшимся зевакам, то показывая рукой на машину Абрамса.
— Теперь он ругает генерала Уэстморленда, — сказал переводчик. — Говорит, вон он сидит в машине. Его-то и надо в первую очередь выбросить из Вьетнама. Он принимает вас за Уэстморленда.
Абрамс на какое-то время потерял дар речи. Он видел смеющуюся толпу, улыбающихся полицейских, даже не пытавшихся успокоить разбушевавшегося генерала. Нелепость ситуации, в которой он оказался, выводила из себя.
— Вот он, очевидный пример разложения, — возмущенно произнес командующий. — Подумать только! Среди бела дня, напившийся до невменяемого состояния, генерал-лейтенант собирает антиамериканский митинг, и на это никто не обращает внимания, даже находят для себя в этом развлечение.
— Он не пьяный, господин генерал, он сошел с ума. С полгода назад. Когда-то он командовал корпусом, а потом его части потерпели поражение в нескольких операциях подряд, и генерал Уэстморленд настоял, чтобы его не только сняли с корпуса, но и уволили из армии. Президент Тхиеу поддержал нашего командующего, хотя многие вьетнамские генералы ходатайствовали за своего коллегу, говорили, что никто не застрахован от поражения, — война есть война.