Но как Никсону в Вашингтоне, так и Тхиеу в Сайгоне становилось все труднее добиваться своих целей. После подписания Парижского соглашения американский конгресс принял резолюцию, запрещавшую правительству предпринимать какие-либо военные действия в Индокитае с участием вооруженных сил США, сразу лишившую корней идею возвращения в Индокитай. А еще через год, уже в правление президента Форда, конгресс заставил администрацию вдвое сократить ассигнования на помощь сайгонскому режиму.
Ухудшение экономического положения, свертывание активности иностранными монополиями усилили противоречия в южновьетнамском руководстве. Росло влияние оппозиции, охватившей все слои общества. «Антиправительственные организации в южновьетнамских городах, — сообщал корреспондент агентства Рейтер из Сайгона, — растут как грибы после дождя». Против режима стали выступать даже те силы, которые раньше были его самой надежной опорой. Союз католиков опубликовал в печати «Обвинительный акт против Нгуен Ван Тхиеу», в котором президент был назван коррумпированным и воинственным диктатором, проводящим в интересах США политику саботажа мира и национального примирения. Со всех сторон раздавались требования об его отставке.
Ставший при Форде министром обороны Артур Шлессинджер решил посоветоваться с новым государственным секретарем Генри Киссинджером как с крупным специалистом по Вьетнаму и Азии.
— Положение в Южном Вьетнаме таково, — сказал Шлессинджер, — что нам надо серьезно подумать, чем помочь генералу Тхиеу. Наши советники сообщают, что оппозиция настолько усилилась, что он может не удержаться. Аппарат управления расползается, жесткие меры не дают результатов. За полтора года армия провела более трех крупных акций по «умиротворению», а сопротивление не уменьшается.
— У меня нет рецепта, как вылечить болезнь, Артур, она слишком застарела. И все-таки главная надежда на крепкую и сильную армию. Пошлите туда кого-нибудь из своих крупных генералов, пусть посмотрит, подумает и предложит что-нибудь дельное.
Эти люди жили будто вне времени. Они обсуждали проблемы, думали о спасении сайгонского режима в отрыве от происшедших перемен. Годами перед Америкой стояли эти вопросы, и она рассчитывала своим военным присутствием изменить развитие событий. Не удалось. Америка ушла из Вьетнама, а ее военные и гражданские руководители вроде не помнили об этом и продолжали мыслить категориями безвозвратно минувшего.
Шлессинджер пригласил к себе генерала Уэйнда, начальника штаба сухопутных войск.
— На вас, генерал, — с ноткой шутливой фамильярности сказал министр, — я хочу возложить тяжкий крест и послать на Голгофу.