Раск был не совсем в хорошем настроении. Сегодня он покидал свой обжитой кабинет. Уже были вынесены личные бумаги, картины, книги, безделушки. Кабинет стал от этого каким-то пустым и неуютным. Неуютно было и в душе. Предстоял обстоятельный разговор с Уильямом Роджерсом, уже назначенным Никсоном на пост государственного секретаря. Разговор будет не из легких. И прежде всего для самого Раска. Будет тягостно рассказывать опытному дипломату о той топкой трясине, в которую с головой залезла американская военная политика. Со всех сторон, даже из лагеря ближайших союзников Америки, шел поток резких замечаний — открытых и завуалированных вежливыми словами.
Раск поправил массивные очки в темной оправе и постарался сосредоточиться. Что скажет он, передавая бразды правления государственным департаментом Роджерсу, что посоветует, если и сам не представляет, что ожидает политику Белого дома завтра? Новый президент много говорил, как он собирается выводить Америку из внешнеполитического тупика, но это только слова. Их надо соединить с практическими шагами. А как? Пока Никсон идет по проторенной Джонсоном дороге и даже обостряет положение. Джонсон объявил прекращение бомбардировок Северного Вьетнама, но эта пауза продолжалась всего тридцать семь дней. Никсон, еще не заняв официально кабинет президента, уже отдал приказ возобновить бомбардировки, ужесточить военный нажим на Вьетконг и Ханой, надеясь заставить своих противников пойти на уступки за столом переговоров. Впрочем, пусть теперь об этом думает сам Роджерс, решил Раск.
Уильям Роджерс появился в кабинете элегантно одетым. На его лице играла улыбка, в голосе звучала теплота и доброжелательность: ведь встретились не противники, а союзники, меняющиеся ролями.
— Дин, я рад этой встрече, — протягивая руку, произнес Роджерс. — Надеюсь, ты не смотришь на меня как на соперника, выживающего тебя из этого кабинета?
— Что ты, Уильям! — в тон Роджерсу ответил Раск. — Мы все в этой жизни только камешки, перекатываемые бурным потоком времени.
— Теперь тебе быть этой глыбой, Уильям. И хочу надеяться, что тебе удастся сделать больше моего, дружище, хотя ноша, которую тебе придется взвалить на свои плечи, очень тяжела. Может, мы поговорим с тобой по-дружески за чашечкой кофе, а?
— С удовольствием, Дин. У меня как у неофита будет к тебе много вопросов. Твой опыт, твои знания могут помочь мне.
Бесшумно вошла девушка с пышной прической, отливающей красной медью, и быстро разлила черный кофе по маленьким чашечкам дорогого старинного фарфора.
— Я не знаю, с чего начинать разговор, — признался Раск, отхлебнув кофе, — так много проблем, которые я оставляю тебе, что трудно сразу определить, какая из них главная. Но если быть откровенным, то следует начать все-таки с основной мысли, которую высказывал не раз во время предвыборной кампании президент Никсон: действительно надо кончать с конфронтацией и переходить на другие рельсы. Америка устала от войны, жертв, раскола, непонимания. Куда нас может завести военное противостояние?