Пройдя с пол километра, чуть не нарвались на караван. Но всJ обошлось. Караван ушJл.
Голодаем. Вода, хоть и протухшая, но пока ещJ есть. В отряде, из за воды, началась дизентерия.
У меня, по моему, началось заражение. Не знаю, сколько ещJ продержусь. Ребята все как порох, достаточно одного слова, и начнJтся бойня.
2 июля 1995 года.
Ночью, вдруг показалось, что меня кто то зовJт, встал и пошел. Пришел в себя только тогда, когда меня догнал часовой. Долго не мог понять где я. Из раны уже откровенно воняет мертвечиной.
5 июля 1995 года.
Утром не проснулись Ян Марантиди и ЛJша Строгов. У нас не хватило даже сил, что бы похоронить их.
Когда уходили оглянулся и увидел, как вокруг них собираются шакалы.
8 июля 1995 года.
Господи как глупо всJ....
Последняя фраза в дневнике, была написана за два с половиной часа, до того, как мы, оставшиеся в живых, я и СерJжа Ариджанов, нарвались на разведгруппу боевиков и приняли короткий, но страшный бой....
Через несколько часов, умер от пыток СерJжа. Я был посажен, вернее даже не посажен, а подвешен в зиндане за руки остроумными чехами так, что бы доставать до земли только если встать на цыпочки. Так я и провисел, простоял, как балерина двое суток, ожидая когда (как мне сообщили) за мной приедет мой кровник, Беслан, очень нервный и неуJмный чех, заросший волосами, как обезьяна, брата которого, я имел "неосторожность" убить. Этот гоблин, поклялся на Коране, что пусть он совершит грех, но он выпьет водки из моего черепа. Очень мне было неуютно, эти двое суток. Перспектива стать фужером, мне не понравилась. Но видимо Аллах, всJ же был на моей стороне, и по пути за моей головой, Беслан решил немного поиграть в войну с федералами, в результате чего, одним кровником на этой грешной земле, у меня стало меньше.
Но их у меня, ещJ много. Очень много...
БОЙ
В рукопашную решили идти под утро, часа в четыре, когда только-только рассветает и сон наиболее крепок. Пятеро суток просидели мы на каменном козырьке, вяло, отстреливаясь от вылезающих время от времени, с гранатометом, духов. Духи не торопи-лись, понимая, что патроны у нас не бесконечны. Патронов оставалось пятнадцать штук.
Пятнадцать штук, на восемь человек...
План был предельно прост, разбиться на две группы, с двух сторон ворваться в лагерь духов и далее прорываться в центр, где по логике должно нахо-дится оружие.
Оставшиеся до начала операции часы, отведJнные для отдыха, вымотали меня окончательно. Это был даже не страх, чувство беды и неотвратимости, какой то навязчивой безысходности не давали уснуть и расслабится. На какое то мгновение, как мне показа-лось, я все таки умудрился задремать и тут же проснулся от того что Андрей зажав мне ладонью рот, тряс за плечо. И вот именно с этого момента память, почему то, сохранила наиболее яркие эпизо-ды, как во сне, кусками...