Ловко увернувшись от выпущенного в мою сторону водяного снаряда, погрозила пальцем малолетнему разбойнику и поспешила к выходу, пока дружная компания не посчитала меня объектом, подлежащим немедленной ликвидации.
Выйдя на улицу, чуть сходу не получила солнечный удар. Раскаленный диск плавил асфальт и затруднял дыхание. Самым правильным было, наверное, пойти обратно в номер и просидеть под кондиционером до самого вечера. Но даже коварное солнце не способно было помешать моим планам. Правда, прежде чем отправиться на штурм бутиков и сувенирных лавок, решила немного подкрепиться. Наша гостиница находилась в нескольких шагах от центра, поэтому уже через пару минут я сидела за столиком кафе на главной площади города и, поцеживая молочный коктейль, любовалась старинными зданиями, выстроенными в стиле барокко. Прямо напротив кафе находился чумной столб — колонна, на вершине которой была воздвигнута статуя Богородицы с младенцем на руках. Такие памятники в прежние времена воздвигали по завершению эпохальных событий, вроде войны или поголовного мора.
Обливаясь потом, пожалела, что не вняла голосу разума и не вернулась в гостиницу. Уже собиралась расплатиться за заказ и скрыться в прохладе ближайшего магазина, когда возле моего столика нарисовался молодой человек, по виду мой ровесник, и, растягивая губы в счастливой улыбке, что-то сказал по-словацки.
Я неуверенно оглянулась, посчитав, что он обращается к кому-то за моей спиной. Позади меня «изнывали» под солнцем припаркованные автомобили. Вряд ли ему захотелось пообщаться с грудой металла. Незнакомец повторил свою абракадабру, а я, оставаясь верной самой себе, замерла истуканом, не сводя с него испуганно-удивленного взгляда. Стоит отметить, посмотреть было на что. Высокий, статный, он был похож на картинку из глянцевого журнала, внезапно ожившую и вознамерившуюся меня обольстить. Курчавые каштановые волосы обрамляли красивое лицо с правильными чертами, медово-карие глаза смотрели на меня внимательно, будто пытаясь запомнить каждую деталь.
Незнакомец снова что-то протараторил. Затем, стукнув себя ладонью по лбу, плюхнулся на пластиковый стул и спросил уже по-венгерски:
— Не помешаю?
Я продолжала хранить молчание. Точнее пыталась изобразить приветливую улыбку и выдать что-нибудь эдакое, остроумное, но в горле будто застрял комок, мешающий говорить и даже дышать.
Парень расценил мое молчание по-своему. Понятливо кивнув, легко перешел на английский:
— Do you speak English? — прозвучала избитая фраза. Не дождавшись от меня никакой реакции, начал как заведенный: — Deutsch, Francais, Italiano?