— Немногим известно, что со смертью Кровавой Графини история рода Батори не закончилась, — наконец сказал он. — Ее сын, Пал, унаследовал колдовскую силу матери и приумножил ее. Он сумел подчинить всех чародеев, обитавших в то время в Венгерском королевстве. Клан Батори стал самым могущественным, а впоследствии и единственным колдовским кланом в Центральной Европе. У тех, кто не желал покоряться, Пал отбирал силу и безжалостно уничтожал.
— Только не говори мне, что этот клан существует до сих пор, — примерила я образ закоренелого скептика.
— Не совсем, — качнул головой юноша. — Спустя два века после смерти великого колдуна его потомки, братья Изидор и Амадеус, сошлись в смертельном поединке за бразды правления наследием Батори. Изидор был первенцем и имел полное право претендовать на «трон» отца, но Амадеус, гордый и честолюбивый, не пожелал покоряться первому по старшинству.
Он вызвал Изидора на дуэль. По древнему обычаю победитель отбирал у проигравшего силу и мог всецело распоряжаться его судьбой. Оба брата обладали огромным магическим потенциалом, у обоих был сильный дар и в результате оба погибли.
Без железной руки клан был обречен на вымирание. Йоланда, сестра кровных соперников, пыталась сохранить единую семью, но не смогла. Подросшие наследники Амадеуса и Изидора предпочли миру вражду, начатую их родителями. Произошел раскол. Потомки Изидора сохранили имя Батори, приемники Амадеуса стали называться Эчедами.
Камил печально вздохнул, будто история рода Батори повлияла и на его судьбу.
— Грустная сказка, — промолвила я. — Для пущего трагизма не хватает молодых влюбленных из враждующих семей. Чтоб как в «Ромео и Джульетте»: он выпил яд, она себя кинжалом заколола, тем самым примирив враждующие стороны. Только несчастным молодоженам было уже все до лампочки.
— Ну вот, так и знал, — состроил скорбную мину парень, — ты не поверила ни единому моему слову.
— А ты сам-то в это веришь?
— Мы выросли на этих легендах, можно сказать, впитали их с молоком матери. Они — неотъемлемая часть нашей жизни. — Камил потянул меня к церкви, башня которой, увенчанная шпилем, возвышалась над остальными зданиями: — Это костел святой Марии. С ним тоже связана одна история…
Как вы, наверное, уже успели понять, ни в какие магазины я так и не попала, с большим удовольствием променяв шопинг на прогулку по заповедным местам. Вот родители обрадуются, когда услышат, где я убила большую часть дня. Правда, про моего нового знакомого им знать вовсе необязательно.
До самого вечера мы гуляли по тихим улочкам города, ели мороженое, сидя на ступеньках лестницы возле фонтана, и болтали обо всем на свете. На удивление легко я поборола свою робость и взахлеб рассказывала Камилу о себе, своих родных и друзьях. О некоторых эпизодах из моей жизни не догадывалась даже Изольда, а словаку я доверилась сразу и считала в порядке вещей делиться с ним самым сокровенным. Мы с ним как будто были знакомы сто лет и теперь, держа его за руку, я задавалась вопросом, как жила до сих пор. Без него. Тихая боль, все эти годы терзавшая мое сердце, вдруг странным образом отступила. Я наконец-то начала забывать Светлова…