В черных одеяниях, которые закрывали их с головы до пят, оставляя лишь
узенькие отверстия для глаз, они казались существами с другой планеты
или представителями какой-то таинственной секты.
Как я потом узнал, эти женщины были из одного маленького племени,
кочующего по пустыне. Где находились в данный момент их мужья, об этом я
не имел ни малейшего представления. Может быть, они даже спрятались
где-нибудь поблизости и ждали, чем кончится наша встреча. Во всяком
случае, вокруг царила мертвая тишина, ни одна из сторон так и не
решилась нарушить молчания, и я быстро прошел дальше.
Однако это была не последняя моя встреча с женщинами в черном. Через
несколько дней я снова увидел их, на этот раз они были с мужчинами.
Место это находилось далеко от оазиса, и, наверное, только поэтому я
застал их за довольно необычным занятием?
Необычным потому, что Коран запрещает танцевать. Но в данном случае
мужчины и женщины длинными рядами двигались взад и вперед и размахивали
при этом какими-то длинными палками.
Как и в прошлый раз, женщины были одеты в черное. Когда я подошел ближе,
они перестали танцевать, и мне удалось заметить, что их одежды сделаны
из натурального шелка. На каждой женщине сверкало множество всяких
украшений.
Их волосы были смазаны верблюжьим жиром и заплетены в десятки косичек. Я
с интересом разглядывал эту прическу, потому что видел почти такую же у
различных африканских племен, например у мосгу в Центральной Африке, у
нубийцев. Эти прически с косичками можно наблюдать даже на
древнеегипетских барельефах.
На одной из молодых девушек сверкало особенно много украшений. Очевидно,
ей казалось мало одной жемчужины в носу, поэтому она прикрепила по
жемчужине над каждой ноздрей и вдела в нос золотое кольцо. Губы она
выкрасила в синевато-фиолетовый цвет; в такой же ядовитый цвет окрасила
и большую часть лица. На шее у нее висели тяжелые серебряные ожерелья, а
на груди болталось столько серебряных украшений, что она была похожа на
манекен в витрине ювелирного магазина.
Мне сказали, что это племя праздновало сегодня свой самый большой
праздник в году, каждый надевает в такой день все свои «драгоценности»,
и чем их больше, тем лучше.
Как и следовало ожидать, участники празднества встретили меня довольно
холодно, к счастью, завоевать их доверие удалось очень скоро. Один за
другим они с интересом заглядывали в видоискатель моего фотоаппарата, а
я тем временем делал снимок за снимком, о чем они даже не подозревали.
* * *
Дни бегут удивительно быстро. У нас с Ниангарой дел по горло, он
расспрашивает каждого встречного и поперечного о белом рабе, в
существовании которого глубоко убежден, а я наблюдаю жизнь и
фотографирую. У Ниангары гораздо больше шансов что-нибудь разузнать, чем
у меня. Кроме того, он весь горит жаждой деятельности и все больше
приходит к выводу, что разыскиваемый нами белый раб, возможно, находится
в султанском дворце. Но это, наверняка, плод его слишком богатого
воображения, которое все время сбивает нас с толку. Хотя если бы
Ниангара оказался прав, у меня вообще не осталось бы никаких шансов
расследовать до конца это дело.