- Точно, "жигули"? - переспросил Ерошин. - Какой модели?
- "Жигули", точно, - подтвердила кассирша. - А которые первой, которые шестой модели, я не отличаю. Обыкновенные такие "жигули".
- Хорошо, - Саня удовлетворился и таким ответом. - Кто ещё был в машине?
- Собака была, - кассирша оживилась. - Здоровущая, лохматая, рыжая.
- А люди? Или собака за шофера?
- Нет, конечно, - женщина хихикнула. - Шофер был. Собака рядом с ним сидела. Он на улицу вышел, дверцу девочкам открыл, потом сам сел. И уехали сразу. - Она снова хихикнула: - Скажете тоже, собака за шофера...
Ерошин подхватил с прилавка фотографию и стал ожесточенно проталкиваться к выходу из магазина.
* * *
- Анна Георгиевна, эти бриллианты дорого стоят? - спросил Ямщиков.
- Да будь они прокляты. Господи, лучше бы их не было вовсе!
Поляницкая приложила к глазам платок, частая дрожь пробежала по рукам, плечи мелко затряслись. Она снова плакала.
- Возьмите себя в руки, сейчас не время плакать. - Ямщиков старался говорить как можно сочувственней, с успокаивающей интонацией. Драгоценности, надо полагать, фамильные?
- Прабабкины, - взглянув на оперативника, сказала Поляницкая и высморкалась в платочек, плакать перестала. - Она была баронессой. Линдхольм-Гарвик. Бабушка говорила, что после революции они поехали в Эстонию, но по дороге потеряли друг друга, была такая суматоха, стрельба... В общем, прабабка уехала, а бабушка с драгоценностями осталась. Она всю жизнь мечтала уехать за границу, всего боялась. В общем-то, вредная была старуха, злая. Но меня очень любила... Почти все драгоценности, по словам матери, распродали ещё до войны, остатки в войну проели. Когда уже умирать готовилась, не вставала совсем, я за ней ухаживала, достала она откуда-то из-под матраса узелок. На, говорит, бери, может, на счастье, может, на горе, а, главное, молчи. Я так думаю, что она мне свой страх передала. После ещё год прожила, только почти не разговаривала. Лежала, словно отдыхала...
- Понятно, - кивнул Ямщиков, не выразив ни малейшего удивления. Красивая история. А когда вы начали надевать драгоценности, носить, так сказать?
- Серьги первый раз на пятилетие свадьбы надела, шесть лет назад. Поляницкая говорила, глядя в стенное зеркало, осторожно промокала глаза, стараясь не размазать косметику. - Потом кольца стала надевать, браслет. Колье только дома носила.
- Это правильно, - одобрил Ямщиков, - на то он и фамильный антиквариат, чтоб из семьи не выпускать. У вас, наверное, в серванте ещё и фамильный фарфор стоит фабрики Кузнецова?