— А служебные собаки где?
— В вольерах по всей территории колонии.
— Почему лая не слышу? Грызни, скулежа, воя…
— Наша служебная собака называется африканский молчун, или конголез. Собака, которая не лает, чтобы не напугать детей на игровой площадке.
— Мы таких не изучали в институте.
— Порода, выведена нашими кинологами из кроссов африканской охотничьей собаки басенджи и восточноевропейской овчарки. Пограничники и сыскари берут их нарасхват. Это наш дополнительный источник доходов. Ещё вопросы есть, Сидорова?
— Были случаи применения оружия с вышек?
— Бог миловал.
— Собак спускали на осУжденных?
— Накаркаешь ещё!
— В женской колонии, как нас учили, беспредел жестче, чем у мужчин. Мужчина — хищник по природе, а у хищника есть механизм торможения агрессии, если противник сдался. У женщин нет такого механизма. Этнические группировки, салафитки и сектантки не схлёстываются?
— У нас дружба народов.
— Это как?
— Это, девчата, когда все люди доброй дружно берутся за руки и весело водят хоровод вокруг русского. Слаженно набрасываются на него, бьют до полусмерти, а потом клянутся в любви к нему до гроба на томиках Достоевского и Толстого. Русский — теперь вечный терпила. Вывели новую человеческую породу — «русский молчун», как кинологи нашего пса–молчуна.
— А у вас есть смотрящая на зоне?
— Сейчас ты с ней познакомишься.
Дежурная в белом халате отворила дверь в заборе, ведущую в сектор А. Длинные двухэтажные домики, увитые плющом… нет не плющом, а северным виноградом сорта «Изабелла».
— Да, вы угадали, — очаровательно улыбнулась полковница. — Заключённые осенью делают самодельное вино. Мы закрываем на это глаза. Сухое вино не наносит вреда организму беременной.
— Смотрите, повсюду палисадники и клумбы. Любой сельхозинвентарь можно превратить в оружие.
— У них детские наборы из безопасного пластика — грабельки, совочки, лопатки, ведёрки. Контрабанды у нас нет от слова совсем. У нас сидят осУжденные с очень большими сроками. Иногда за тридцать лет. Это при старом бесчеловечном режиме мужчины получали максимум пятнадцать лет, а женщины шесть — семь. Каждые роды снижают срок на два года. У нас нет робы — все ходят в халатиках по вкусу и мягких тапочках. Питаются как в трёхзвёздочном ресторане. Можно заказать индивидуальное меню тем, в положении, — беременным всегда хочется чего–то особенького. Спят на мягком диване, не на нарах. Отдельная комната, а не камера. Мягкие игрушки. Три сексуально озабоченных мужика на день. Цветы, компьютер.
— Сеть только внутренняя?
— Разумеется. С богатым фильмохранилищем. Дозволяется даже жёсткое порно. Это повышает либидо. У нас «дициплинка» и сознательность. За нарушение режима внутреннего распорядка можно попасть в таёжную колонию с ЛГБТ, с баландой, заточками и удавками и до конца срока строчить рабочие рукавицы. Бывают и бабские скандалы, но до рукоприкладства дело не доходит. Наша праматерь Ева сумеет мягко переубедить любую отказницу… Сидорова, ты хотела увидеть смотрящую на зоне. Вот она!