— Я не знаю, как поступить, поэтому я пришел.
— Я не хочу зависеть от родителей, чувствую себя убого от этого.
Мы разговаривали в полголоса, почти шепотом, — сидели мы на расстоянии вытянутой руки, поэтому слышали друг друга нормально.
— Я знаю, но я не могу отказать ей и тебя уволить не могу.
— Ты пришел вытащить из меня добровольное согласие на увольнение, будто это была моя идея?
— Нет, я пришел, спросить у тебя, что мне делать?
— Не быть маменькиным сынком. Стелешься перед моей матерью. Боишься ее расстроить, а то вдруг, сочтет тебя недостойным ее общества.
— Не неси бред. Я хочу помочь.
— Ты хочешь для всех остаться хорошеньким, но извини, так не получится.
— Я не хочу, чтобы кто-то страдал.
— Ой, ой, посмотрите, Мать-Тереза во плоти.
— Ты издеваешься, а я серьезно.
— Издеваешься ты!.
— Тсс. Нас могут услышать. Будет очень странно выглядеть, если меня застукают в твоей комнате.
— Да ты еще и трус.
— Послушай, я понимаю, что ты злишься за тот день. Я погорячился, но ты и сама хороша, притащить наркоту на работу..
— Я не злюсь на тот день, я злюсь на твое существование в этом мире, твое присутствие в моей семье, ты как назойливая муха, которую хочешь убить, но поймать не можешь.
— Классное у тебя обо мне мнение.
— Какое есть, извини, другого не сложилось.
— Ладно, проехали. У меня возникла идея. Как на счет того, чтобы поехать завтра к Жанне и попросить ее вернуться?
— Она ни за что не согласится.
— А вдруг? Дадим ей денег на восстановление документов, если нужно, я попрошу отца похлопотать, чтобы процесс не затягивался.
— У меня нет денег.
— У меня есть. Это не проблема. Я не понял, ты хочешь сохранить работу или нет?
— Хочу.
— Тогда, ты в деле? — Андрей протянул мне руку, и я пожала ее.
— Я в деле.
Полгода спустя
Работа в книжном не приносит удовольствия, как ожидалось. Я ненавижу пыль, я ненавижу людей толпящихся в зале. Сегодня пятница, а это означает, что после обеда, я как всегда пойду в группу поддержки, которую тоже ненавижу. Сегодня я еще думаю, хочу ли я пойти или нет, я не пропускала ни одной встречи с начала момента, как записалась туда. Я хочу пойти, потому что мне нравятся истории этих людей, там я не чувствую себя одинокой, но в то же время, я не хочу идти туда, потому что снова начнутся вопросы, на которые я не хочу отвечать, я не хочу разговаривать, я не хочу впускать этих людей в свою жизнь, но мне нравится быть частью их жизни, слушать их проблемы, обдумывать их проблемы, предполагать «А что бы я сделала в этой ситуации?». Они видят меня три раза в неделю, они знают меня, как странную молчаливую девушку с поблекшими рыжими волосами и очками-нулевками в красной оправе, но они не знают, что меня в их жизни больше, чем меня в своей, они не знают, как сильно я наслаждаюсь их историями.