Молодой человек горько сожалел сейчас, что не имел возможности, да и не догадался как-нибудь пометить нужные развалины. Он даже не был уверен, что ему нужно искать: бывшую совхозную ферму, на которой он был вместе с Вестой, или разоренную адифицию какого-то знатного галла. Эту последнюю он и рассмотреть-то не успел: шел дождь, а его почти сразу и схватили. Одинаковый вид имеют эти две постройки – или она вовсе одна, каким-то чудом стоящая на грани тысячелетий? Да нет, как это может быть – ферма была из кирпича, а галлы больше используют для строительства дерево. Значит, если ферма и в этом веке имеет тот же вид, то вид этот весьма для здешних мест необычен.
– Послушай-ка, милая, тебе ведь хорошо знакома эта округа?
– Не очень, – Алезия повела плечом. Она ехала в повозке, груженной зерном, где ей выделили место. Виталий с независимым видом шагал рядом. – Но немного знаю, ведь отсюда до Алезии всего пара дней пути.
– Так день или два?
– Как идти.
– Тогда, может быть, ты вспомнишь: нет ли где-то поблизости усадьбы необычного вида?
– Не знаю… – Девушка покачал головой. – Меня продали в рабство еще ребенком. После того как предали и убили отца. О! Я раскрою эту тайну, не сомневайся.
Лицо Алезии вдруг сделалось хищным, чужим, на нем отразилась жажда крови.
– Об усадьбах ты лучше Камунорига спроси.
– Он меня не замечает и не станет разговаривать.
– Хорошо, я сама спрошу. – Алезия обернулась и окликнула ехавшего чуть позади вельможу. – Уважаемый Камунориг! Я слышала, в этих местах есть удивительный дом, построенный весь из такого красного пористого камня. Это правда?
– А-а-а! – неохотно отозвался Камунориг. – Да, есть один такой. Его построил Думнокар Римлянин, знаменитый среди эдуев человек. Погиб незадолго до прихода легионов. Потому что забыл свое место и хотел получить больше, чем мог по праву. И усадьбу себе выстроил по образцу римской виллы! Его за это и прозвали Римлянином. Каменный дом, амбары, эргастул! Зачем, скажите, честному галлу все это?
– Надо же, какое диво! Хотелось бы взглянуть. А далеко это отсюда?
– Усадьба за тем холмом, – показал плетью Камунориг. – Вернее, ее остатки. Она заброшена и частью разрушена.
Виталий видел, что разговор об опальном аристократе в глубине души нравится Камуноригу, возможно, рождает приятные воспоминании, но все же углубляться в эту тему тот считает ниже своего достоинства, потому и цедит слова сквозь зубы. Однако вельможа быстро овладел собой, и разговор прекратился.
Тем не менее, нужные сведения уже были получены, и Тевтонский Лев тоже замолчал, задумался: как бы перехитрить охрану? Сейчас не самая благоприятная обстановка для бегства, но дальше будет еще хуже: ведь они направляются в крепость, которой скоро грозит осада! Из осажденной крепости попробуй выберись! Римляне поймают – повесят как диверсанта, галлы поймают – убьют как предателя. Если что-то делать, то прямо сейчас! Повернувшись к Алезии, Виталий улыбнулся: