Тут он услышал, как нежный голос окликает его, и увидел белую ручку, машущую ему из-за шпалеры. Он хотел поймать игривую длань и увидел Бриме де Меген. Сквозь решетку она сделала ему знак и скользнула дальше в густую тень шпалер, где их не могли увидеть. Там она бросилась ему на шею.
— Вот и ты, — прошептала она, жадно целуя его. — Я знала, что увижу тебя снова.
Ренье прижал ее к себе и ощутил жар женского тела даже сквозь одежду.
— Ты скучала по мне? — шепнул он между поцелуями.
— А ты по мне? — спросила она. Ренье усмехнулся, и Бриме высвободилась из объятий в притворном гневе.
— Не так уж сильно, я погляжу, — сказала она, надув губы. — На мое счастье, здесь столько видных кавалеров, что я тебя почти забыла.
— Значит, никаких молитв и розог в придачу? — спросил пикардиец, вновь привлекая ее к себе. — Не клетка, а райский сад?
— И даже змей тут как тут, — шепнула Бриме.
И они вновь стали целоваться, пока у обоих не перехватило дыхание. Потом Ренье сказал:
— Во дворце трудно остаться незамеченными…
— Это правда, — вздохнула Бриме. — Здесь столько глаз — фрейлины герцогини следят друг за другом, как ревнивые кошки. Я едва улучила момент, чтобы тебя обнять, а теперь не могу разнять рук — ведь нам не скоро удастся побыть вдвоем.
— А у меня свой надзиратель, — сказал Ренье и показал на голландца, который торчал в галерее, как пень: — Я задолжал хозяину, и теперь слуга караулит каждый мой шаг.
Бриме поглядела на него лукаво.
— И не напрасно. Ведь ты сбежишь, лишь только представиться случай…
— Не уйду, даже если меня начнут гнать взашей, — со значением ответил пикардиец. — Разве что выберусь ненадолго в бегинаж, но вернусь так скоро, что ты и глазом моргнуть не успеешь.
— Что за дело у тебя в бегинаже? — спросила Бриме ревниво. Он рассказал, и она воскликнула:
— А ведь это и есть случай, удобный нам обоим! Герцогиня покровительствует бегинкам: раз или два в неделю в общину посылают девушек раздавать милостыню от ее имени. Я попрошусь сегодня сама, и поеду в закрытых носилках; а ты спрячешься в них, и никто тебя не увидит.
— Прелесть моя! — расхохотался Ренье. — Да ты и дьявола обведешь вокруг пальца!
Бриме шлепнула его по губам.
— Не богохульствуй. Нам, женщинам, хитрости дозволительны, ведь мы не столь умны, как мужчины.
Но, говоря так, она смеялась, и Ренье тоже. Потом они поцеловались еще раз десять или двадцать и расстались. А пикардиец позвал Стефа и велел ему найти для голландца дело. Мошенник не подвел, и случилось так, как сказала Бриме. И по дороге к бегинажу пикардиец на радостях измял ей платье. Но недовольной она не осталась.