Андреас безмолвствовал. Тогда Ренье сказал:
— Вижу, твои мысли далеки от этого. Иначе стал бы ты сидеть перед огнем до тех пор, пока ногти не обуглятся и кожа на руках не покроется волдырями? Посмотри на себя! Твои волосы покрылись копотью, на зубах скрипит зола. Ты смердишь, как угольщик в его яме, постишься, бодрствуешь ночи напролет. Ты словно одержим. Никогда раньше я не видел тебя таким. Ответь, как на духу, — никто более нас не слышит — тогда перед епископом ты не лукавил, пообещав сотворить «белого короля»? — Пикардиец склонился к другу и увидел на его лице вызов.
— Что бы я ни сказал, разве ты поверишь? — в свою очередь спросил философ.
— Поверю, если скажешь.
— Тогда слушай — я честен перед епископом.
— Значит, ты и вправду взялся за Делание? — спросил пикардиец с волнением.
— По-другому я бы не мог, — сказал Андреас.
Ренье вперил в него взгляд, словно хотел увидеть насквозь.
— Ведь ты уже делал подобное?
Андреас закусил губу.
— Нет, — ответил он неохотно, — но я знаю все: каждую операцию, состав, количество, температуру, степень очистки. Учитель дал мне свое благословение. И Господь указал, что мое время пришло.
— Указать-то, может, и указал, но верно ли ты понял указ? — Ренье пожал широкими плечами, и в его словах философ уловил насмешку.
— Брат мой, — произнес он чуть слышно, — искушения одолевают меня с той минуты, как я вновь ступил на брабантскую землю. Ни здесь, ни в Лёвене мне нет покоя. Иного пути не осталось — я либо погибну, либо навсегда покончу с мерзостной гнилью, отравившей мне душу. Да, — пробормотал он, уставившись в одну точку, — я не мог ошибиться. Сатурн преследует Меркурия и отрубает ему ноги. Видишь этот тигель? В нем Сатурн-свинец очистит Меркурий-серебро и сделает неподвижным, неизменным. Из Меркурия я приготовлю «земное тело», которое смешается с «солью небесной», Меркурием философов, и создаст малый магистерий. Белый король явится через четыре дня.
— Ты безумен, брат мой, если веришь в такое, — вздохнул Ренье.
— Как не поверить? — усмехнулся Андреас. — Ведь Меркурий — это я. Мое время настало. Через четыре дня прошлое, настоящее и будущее сольются в одно. Мое тело очистится и возродится, и душа успокоится. И я стану тем, кем должен быть.
— От всей души желаю тебе исполнить задуманное, — сказал пикардиец. — И все же выслушай меня, своего друга, который пока еще в пребывает в трезвом рассудке. Я бывал в разных местах и видел немало, потому в чудеса не верю. Зато я точно знаю, о чем философия говорит на самом деле. Не о трансмутации металлов, не о работе с материальными веществами и элементами, но о беспрестанном делании человеческого духа — свободной волей и открытым разумом. — Не выдержав, Ренье вскочил и принялся расхаживать из угла в угол. — Вот истинное золото и истинное серебро. Но только безумец будет бросаться ими там, где хватило бы простой обманки. Брат мой, твое намерение прекрасно, но подожди, не растрачивай сокровищ своей души на тех, кто этого не оценит. Ей-богу, когда я вел тебя во дворец, то не думал, что ты примешь игру всерьез!