Я не сдавалась, хоть и понимала, что он в чем-то прав:
— Допустим. Но я не хочу быть ветеринаром или учиться в кулинарном! Я хочу быть переводчиком или журналистом-международником, а почему бы и не дипломатом, в конце концов!
Он почему-то продолжал злиться. Ткнул меня два раза указательным пальцем в лоб, пока я не отступила:
— А ты не видишь разницы? Мне пофигу, кем ты хочешь стать — я говорю о том, что у тебя нет выбора! Ни у кого из нас нет! Больше того, мы и в детский сад ходили такой же… элитный, с Яной, Никитой, Наташкой и многими другими. Нас с младенчества тренировали смотреть на остальных людей, как на дерьмо, усекаешь? И программировали на «светлое будущее». Еще до поступления в школу вся наша жизнь была расписана по шагам, без права голоса! Я, может, и сам захотел бы стать дипломатом, но мне ни разу не дали об этом подумать! — Белов словно и забыл обо мне, но снова вернулся, начав говорить даже с некоторой долей доброжелательности: — И тут ты пришла к нам только в девятом классе — из нормального мира, где дети — не инвестиции, где их хвалят, если те занимаются спортом, красиво рисуют или имеют другие увлечения! Хвалят, а не говорят: «Можешь заниматься, чем хочешь, пока это не мешает учебе!», — и снова в нем поднималось раздражение. — Где людей ценят за какие-то качества, а не количество бабла и умение преподнести себя. В твоей старой школе все тоже бы молчали два года, если бы над кем-то так измывались, а? Никто бы слова не сказал? И сама бы молчала? И учителя бы делали вид, что ничего не происходит? Сомневаюсь! Пришла-то ты другая, и что? Тут же постаралась слиться с этой элитной массой! Извинялась, на коленях ползала, когда тебя унижали, лишь бы мы тебя приняли! Да я тебе услугу огромную оказал, не позволив этому случиться! А иначе сейчас ты бы уже изменилась — свысока смотрела бы на своих старых одноклассников, жалела бы их или смеялась над ними со своими новыми «друзьями». Спас тебя от скатывания в эту мерзоту!
— Благодарна тебе до слез! — снова вспылила я. — И что же ты тогда прекратил издеваться-то? Надоело?
Белов посмотрел на меня с презрением, будто я сморозила какую-то глупость, но через пару секунд решил объяснить:
— Потому что Танаевы! Потому что с их приходом мне перестало быть интересно доводить тебя — нашлись другие развлечения. Вот они — настоящие! Из всего этого обезличенного дипломатического биомусора можно выбраться, только держась за таких. Да и то, лишь до тех пор, пока мои родаки не узнают, что их безоблачная надежда дружит с детдомовцами! Этого они мне уже не простят!