Мы долго лежали вместе, переплетя пальцы и просто молчали. Я касалась носом его щеки и вдыхала запах кожи. Теперь запах сигарет исчез, но горьковатый запах трав остался. Это был запах Паука, приятный, захватывающий. Хотелось вдыхать его снова и снова.
— Как ты себя чувствовал после первого убийства? — спросила я, вспомнив о том, что терзало меня утром. — Ты чувствовал сожаление, раскаяние? Хотел ли повернуть время вспять и не делать этого?
Некоторое время мужчина не отвечал и мы просто лежали в темноте и тишине, прерываемой только нашим дыханием.
— Не знаю, малышка. Ты задаешь слишком сложные вопросы, — произнес Паук тихо и я ощутила осторожное касание губ на щеке.
— Но все же? Мне нужно знать, — настаивала я, чуть сильнее сжав его пальцы. Были ли мы походи? Могу ли я считать себя таким же убийцей, как он? Этот вопрос все еще не давал мне покоя.
— Зачем? — вопрос прозвучал и я замешкалась. Стоит ли озвучивать то, что тревожит душу?
— Просто скажи. Это важно для меня. Но, если не хочешь отвечать, я пойму, — на секунду показалось, что Паук может и не захотеть рассказывать мне о своих чувствах. Последний наш откровенный разговор закончился не самым приятным образом и не факт, что стоит продолжать этот.
— Пожалуй, у меня не было сожаления, — мужчина ответил. Голос его, задумчивый и тихий, заставлял внимать каждому слову. — Я знал, что делал и зачем. Разве что было обидно, что все произошло слишком быстро и не так красиво, как я представлял себе в мечтах.
Я помолчала. Каждое такое признание должно было бы вызывать у нормального человека ужас, но я лишь отметила, что действительность не всегда соответствует нашим мечтам. Видимо, многое во мне успело просто выгореть и у меня просто не было больше сил, чтобы испытывать ужас от признаний маньяка-убийцы, лежа в его объятиях. Просто было важно услышать, как другой человек справлялся с тем, что довелось пережить мне.
— Я убила человека вчера утром. Я вонзила стилет ему в горло и не испытывала никаких угрызений совести. Мои руки в его крови, а в душе у меня не шевелится абсолютно ничего. Мне страшно стать похожей на тебя, словно холодная машина. Как вообще можно жить со знанием, что ты убийца? — мой отчаянный шепот в темноте задрожал под конец и мне пришлось замолчать, чтобы не заплакать.
— Ты должна была спасти свою жизнь, малышка, — мужчина нежно провел ладонью по моим волосам, заправляя их за ухо. — Он хотел убить тебя, но ты успела первой. Все так и должно быть.
— Я никогда раньше никого не убивала. Казалось неважным, какой это человек, я все равно была не способна отнять чью-то жизнь. А теперь понимаю, что не только убила без особых размышлений, но и не сожалею о содеянном. Никогда не верила в Бога, так что ада не боюсь. Но я всегда верила в свою человечность и это мучает меня все сильнее.