— Нет, Андрюша, у меня никого нет, хоть ты и вбил себе это в голову. Я не буду тебя упрекать за то, что ты с кем-то там развлёкся, теперь это не имеет значения.
Андрей приподнялся на локте.
— Да, развлёкся! — с неожиданной злостью сказал он — как выплюнул. — И я этого не отрицаю, когда меня припёрли к стенке. Но ваше бабье племя извивается, как змея, до последнего, даже когда все факты налицо… Найди в себе мужество хоть сейчас не лицемерить!
Чувствуя, что зверею, я стала медленно дышать. Вдох — на четыре счёта. Другие четыре — выдох… Спокойно. Держи себя в руках.
— Какие факты, Андрюша? Тот букет? Чушь. Если бы ты застукал меня с кем-то — вот тогда был бы факт, а так — домыслы. Вот у тебя — «улика» повесомее, ну да Бог с ним. Теперь уже всё равно.
— Тьфу! — Плюнув, он тоже лёг. — Лживое племя…
Тут, увы, дыхательные упражнения уже не помогали.
— Я не лгу, другого мужчины у меня нет и не было, а вот ты только что оскорбил меня, дорогой. И заодно показал своё истинное личико.
Находиться с ним в одной палатке было выше моих сил. Выбравшись и обув сланцы, я пошла пройтись по берегу и успокоиться, «устаканить» в душе открывшуюся мне правду об Андрее. Подумать только: с виду — такой дамский угодник, а на самом деле, оказывается, презирает женщин и считает их лживыми. Трахает с презрением в душе, лишь ради удовлетворения своих кобелиных инстинктов. Что ж, наверно, тогда не стоит и жалеть… Разве что — потраченного на эти отношения времени.
За этими невесёлыми размышлениями я не заметила, как забрела далеко в сосны. Вокруг меня возвышались тёмные стволы, а в вышине, за кронами, белела бесстрастная луна. Всё-таки одной в ночном лесу — жутковато. Может, тут медведи водятся? Или волки? Да нет, вряд ли…
Хруст ветки заставил меня вздрогнуть и насторожиться. Всё-таки опасения насчёт дикого зверья не стоило сбрасывать со счётов… Или зверя похуже — человека. Лесного маньяка какого-нибудь… Вернусь-ка я в палатку, так будет разумнее. Хоть там и Андрей, но тут мне тоже как-то не по себе.
Не успела я сделать и нескольких шагов по направлению к нашему лагерю, как из-за соснового ствола на меня выпрыгнула чёрная тень с серебристо сверкающими в темноте глазами. Мой вопль разорвал лунную тишину леса, а потом настала полная чернота.