— Где я? Кто вы?
Я похолодела.
— Алён… Не пугай меня. Ты что, меня не узнаёшь?
Впрочем, вопрос был излишним: узнавания в её глазах я не видела. Морщась, как будто от головной боли, она спросила:
— Меня зовут Алёна? Странно, я этого не помню… Где мы? Что это за место? — Осмотревшись, она добавила: — Здесь красиво…
— Тебе нравится? — спросила я, еле сдерживаясь, чтобы не схватить её за плечи и не затрясти, крича: «Алёнка, Алёнка, да вспомни же! Это я!»
— Да, — задумчиво проговорила она, зябко кутаясь в одеяло. — Вот только я совсем ничего не помню… Даже жутковато.
Я осторожно обняла её — она не пыталась вырваться, и то слава небесам.
— Не бойся ничего, — шепнула я ей. — Тебе ничто не угрожает.
Она устроилась поуютнее, прижимаясь ко мне.
— Удивительно, но мне с вами спокойно и хорошо, хоть я вас и не помню, — сказала она.
Медведь принёс ещё охапку хвороста и тактично оставил нас вдвоём. Когда его фигура исчезла во мраке, я подбросила топлива в костёр, и он запылал веселее и жарче. Алёнка молча смотрела на огонь и куталась в одеяло. Пальцы у неё были ещё холодные, озябшие, и я стала греть их своим дыханием.
— Хм, что-то знакомое, — нахмурилась Алёнка.
— Что? — насторожилась я.
— Вот это. То, как вы мне греете руки… Вертится, вертится в голове… Не могу вспомнить.
Значит, она всё-таки всё слышала и чувствовала? Я прижала её к себе теснее, защищая от мрака, обступавшего нас со всех сторон и лишь немного разгоняемого пляшущим светом костра.
— Вы меня, кажется, целовали, — проговорила Алёнка. — Почему?
— Потому что я тебя люблю, — тихонько засмеялась я. — И ты меня… Ну, по крайней мере, ты так говорила.
Она хмыкнула.
— Здорово… У меня, оказывается, нетрадиционная ориентация. Ну и интересные же вещи я узнаю о себе! Впрочем… — Алёнка подняла голову, глядя на меня большими и тёмными, как ночные озёра, глазами. — Давайте ещё поцелуемся. Кто знает, может, я что-нибудь вспомню…
Она трогательно и доверчиво потянулась ко мне, и я с наслаждением обхватила её губы своими. Моя страсть её испугала, и её язычок робко отпрянул — как в первый раз. Пришлось сменить тактику, сосредоточившись на губах Алёнки без глубокого проникновения и давая ей тем самым время освоиться. Это сработало, и она начала отвечать.
— Ну, как? — спросила я.
— Мммм… — Алёнка чувственно облизнулась, будто съела что-то вкусное. — Странно… Очень странно. Оказывается, я жутко испорченная… потому что мне нравится. Ощущение знакомое, но… вспомнить вас я не могу. Мммм… — Она снова потянулась ко мне, потребовав: — Ещё!
Во второй раз она была смелее — раскрылась и впустила меня глубже, даже выпростала руку из-под одеяла и обняла меня за шею. Её глаза широко раскрылись, и в них отразилось что-то.