— Боюсь, что да — немного. Это… это ничего, Энтони, я просто устала. Я подумываю о перемене, всего на несколько дней, может быть, на неделю…
И пока она, запинаясь, лепетала все это, Энтони задумчиво произнес:
— Когда я проезжал мимо двора, заметил, что там готовят самый большой экипаж. Словно для путешествия. Ты уезжаешь, оставляешь меня — так скоро?
Сара заставила себя посмотреть прямо ему в глаза.
— Умоляю тебя правильно меня понять. ПапА и мачеха сошлись во мнении, что непродолжительный визит в Сассекс, немного морского воздуха принесут мне огромную пользу.
Энтони оставил ее стоять посреди комнаты и медленно подошел к окну. Через несколько секунд он бросил ей через плечо:
— За этой поездкой что-то кроется, Сара? Ты ведь не обманываешь меня, правда?
— Думаю, ты знаешь, что я никогда этого не сделаю, — горячо запротестовала Сара.
Жених пожал плечами:
— Ты упомянула Сассекс и морской воздух. Но разве не в этих местах, близ побережья, проживают родственники леди Торренс?
— Именно туда я и еду. В Клэверинг.
— В самом деле? — Энтони сделал вид, что рассматривает ногти на пальцах. — Нет сомнения, что мистер Данси получит громадное удовольствие, демонстрируя деревенским просторам твою красоту.
— Мистера Данси там не будет.
Энтони дернул головой, и Сара заметила на его лице удивление.
— Вот как? Я поступил с тобой несправедливо, моя маленькая Сара, и предположил, что ты намерена отплатить мне той же монетой.
Она едва могла поверить свои ушам. Может ли быть, чтобы он понял так мало? Но прежде чем она успела привести в порядок разбегающиеся мысли, Энтони продолжил самым добродушным тоном:
— Если бы таково было твое намерение, я не стал бы меньше восхищаться тобой. Я люблю, когда в женщине есть характер.
— И ты бы одобрил, если бы я сознательно стала искать другого мужчину, будучи обручена с тобой? — упавшим голосом спросила Сара. — И ты бы даже не стал… ревновать?
— Думаю, что нет. В конце концов, моя маленькая Сара, ты бы очень скоро вернулась ко мне, разве не так? Так же как и я всегда буду возвращаться к тебе.
И пока он шел к ней с раскрытыми для объятия руками, ей казалось, что он вот-вот накинет на нее веревку и затянет узел — невидимая веревка, которую ей никогда не разорвать, даже если она этого захочет. Да и зачем желать разорвать ее? Когда его пальцы с нежностью погрузились в ее волосы, а губы ласково прикоснулись к закрытым векам, сомнения Сары ушли прочь, утратив всякую важность.
Она пробормотала ему в грудь:
— Энтони, если ты не хочешь, чтобы я уезжала, я не поеду.
Она почувствовала, как его руки застыли, и услышала, как он задержал дыхание. Самым нежным, самым убедительным тоном Энтони произнес: