— Отправляйся с этим визитом, любовь моя. Восстанови силы. Наша свадьба вскоре потребует множества утомительных приготовлений. Каждый миг твоего отсутствия будет для меня потерянным и пустым. Но я буду чувствовать, как твоя любовь направляет меня и дает мне утешение.
Он любит ее, говорила себе Сара. Несмотря ни на что, она — единственная, кто его действительно волнует. Все будет хорошо, нужно только немного времени. И только после того, как Энтони откланялся, Сара вдруг поняла, что Энтони не сделал ни малейшей попытки предложить себя в качестве сопровождающего в ее путешествии в Сассекс.
Стоило экипажу покинуть пригород Лондона, как Берта восторженно прилипла к окну.
— Так хорошо отправиться в деревню, сударыня. Иной раз мне кажется, что я задохнусь в Лондоне.
— Тогда зачем же ты приехала в город?
— Чтобы получить хорошее место. Когда детей так много, да еще ты — старшая, приходиться самой о себе позаботиться, да еще и другим помогать.
— Ты полагаешь, что добилась хорошего положения, став моей горничной?
— Конечно, мисс Сара. Ее светлость платит мне хорошее жалованье, да еще туфли, белье, отрезы материи, которые, вы говорите, я могу взять себе. Да в это всю нашу семью можно одеть! — Девушка хихикнула. — И еще меня хорошо кормят.
— Сколько тебе лет, Берта?
— Летом будет шестнадцать.
— И ты всем довольна?
Безмятежные карие глаза Берты широко открылись.
— Но чем мне быть недовольной, сударыня? А теперь, когда мы едем в деревню — хоть на время, — я так счастлива.
— А мне кажется, что это будет чрезвычайно утомительно.
— Ну, насчет этого ее светлость дала мне твердые указания. Я должна присматривать, чтобы вы вовремя отдыхали и ни в чем себя не утруждали.
Сара расхохоталась:
— Ты на два года моложе меня и будешь ходить за мной, словно нянька?
И тут же заметила, что обидела девушку. Берта отвернулась и уставилась в окно. Потом мрачно сказала:
— Ну да, мы с вами росли по-разному, сударыня. Готова спорить, что знаю о жизни куда больше вашего, если вы простите меня за такие слова.
Сара положила ладонь на округлую руку горничной.
— Прости меня. Конечно, ты права. Меня всегда баловали, оберегали. Я начинаю понимать, насколько неопытна во многих отношениях. Я ничего не знаю о политике, в частности о рабовладении.
— Я думаю, что вокруг этих нигеров устроили слишком много шума. А многие из них живут куда лучше, чем наши деревенские. Вы бы только посмотрели на этого маленького черного баловня у леди Бретертон!
— Но кажется, рабов порой бьют, с ними плохо обращаются.
— Так же как и многих белых, кто попроще, сударыня. Рабов, во всяком случае, кормят и одевают, и у них есть крыша над головой, чего не скажешь о бедняках, которых гоняют из прихода в приход.