— Зачем мне это? Это не мое дело. Кроме того, мистер Данси в свое время ясно объяснил, что Джозеф в самом деле — свободный человек.
— Криспин думает, что он свободен. Так же думаем я и мой брат. Но ваш отец не согласился бы с этим.
— Но ведь, несомненно, имеются какие-то официальные правила на этот счет?
— Все очень запутанно. Человек зачастую может трактовать закон в собственных интересах, в особенности если за ним стоят власть имущие.
Сара откинула волосы со лба:
— Вы смущаете меня, сударыня. Я ничего не знаю о подобных вещах. Мой отец не разрешал мне вмешиваться в важные беседы.
— И лорд Бретертон придерживается того же мнения?
— Разумеется. В любом случае, Энтони не любит серьезные разговоры. — Она вдруг остановилась и с удивлением заметила: — Похоже, вы довольно много знаете обо мне.
Мисс Трехерн улыбнулась:
— Криспин говорил о вас. Но кроме этого, источник благосостояния вашего отца, ваша помолвка и характер лорда Бретертона — предметы, известные всем и каждому, разве не так?
Сара выпрямилась:
— Моя помолвка, естественно, явилась общедоступной новостью, сударыня, и многочисленные достижения лорда Бретертона, должно быть, тоже хорошо известны. Что же касается деловых интересов моего отца, я не имею о них никакого представления, исключая разве то, что он владелец многих кораблей.
Дебора Трехерн наклонилась вперед, ее серые глаза удивленно округлились.
— Вы не знаете? Вы не имеете представления о том, что за груз перевозят эти суда?
Сара поднялась, резко одернув юбку:
— Я же говорила вам, подобные предметы меня совершенно не занимают.
— Как вы можете быть такой отстраненной? Неужели вас устраивают узкие, ограниченные рамки существования? О, простите, теперь я вас оскорбила. Наша семья отличается своей прямотой.
Сара уже подходила к двери, когда она отворилась. Мужчина, рывком открывший ее, едва не столкнулся с Сарой. Ему пришлось подхватить ее под руку.
— Примите извинения, сударыня. Я обычно врываюсь в комнату, словно ветер.
Он был одет в черный камзол, прямые черные волосы рассыпались, когда он довольно мрачно отвесил ей поклон. Те же высокие скулы и такие же серые глаза, что и у женщины. Но если ее лицо было безмятежно-спокойным, то его лицо было полно оживления.
— Я искал сестру, — выпалил он. — И никак не рассчитывал увидеть очаровательную юную леди.
Женщина поднялась со скамьи.
— Позвольте представить вам моего брата, доктора Трехерна. Эдвард, эта леди — дочь сэра Уильяма Торренса.
Доктор поклонился, все еще поддерживая Сару под руку.
— Это в самом деле большая честь. Я… — Он запнулся, бросив взгляд на сестру. — Торренс, ты сказала? — Он резко разжал пальцы, выпустив руку Сары. — Боюсь, что своим вторжением мы нарушили ваше уединение, сударыня.