— Не думаю, чтобы это было так уж чудесно, — удивленно сказала Сара. — Но все же попроси Джереми опустить ступеньки. Я выйду и посмотрю.
Они стояли на насыпи, возвышавшейся над грязной дорогой. Из леса позади доносилось птичье пение. Крохотная птичка высоко в небе осыпала их нотами чистых и ясных трелей. Овца, щипавшая короткую травку на соседнем поле, с любопытством глядела на них. За длинным пологим склоном впереди виднелась странная полоса серебристого цвета. Когда небо, наконец, совершенно очистилось от дождевых туч, эта полоса вспыхнула и засверкала, словно невероятных размеров лента, украшенная алмазами.
— Что это? — указывая туда, спросила Сара.
— Не знаю, сударыня. Никогда раньше такого не видела.
Сара спросила кучера и Джереми. Но оба были в недоумении.
— Вон там, в поле, — крестьянин. Не спросить ли у него? — сказал лакей.
На крик Джереми к ним двинулся мужчина, медленно одолевая крутые кочки. На нем была рубаха и бесформенная войлочная шляпа, он жевал травинку.
— Он выглядит в точности как мой отец! — в восторге вскрикнула Берта.
Работник незамедлительно дал ответ на вопрос:
— Это же море. Английский канал. А все эти серебряные штучки — Чичестерская гавань.
— Я думала, что море — синее, — удивленно заметила Сара, вспоминая письмо Мэри.
— Это так, сударыня, или же серое, или зеленое — зависит от погоды. Сейчас оно сверкает на солнце.
— Очень красиво. Скажите, как нам добраться до Клэверинга? Я полагаю, уже недалеко.
Работник махнул рукой в сторону:
— Вон там, в низине. Хороший дом, ему лет четыреста, не меньше.
Все, что могла разглядеть Сара, были высокие дымовые трубы, кусочки остроконечных крыш и изгибающиеся длинные дороги пляжей.
— Вы что, туда направляетесь? — спросил деревенский.
И когда Сара кивнула, повернулся к кучеру:
— Дорога вниз ухабистая, вам нужно ехать осторожно, особенно после такого дождя. Клэверинг — второй большой дом по этой дороге. Вы его узнаете по гербу на воротах. Первый дом принадлежит Трехернам, там на столбах у ворот — две цапли. Слишком много места для одинокой женщины, а ей приходится за всем смотреть с тех пор, как ее братец отправился в Лондон. Правда… — Он понимающе подмигнул. — Два дома — очень удобно, и в самый раз для всяких ухаживаний.
Сара посмотрела вниз с холма. Она разглядела квадратный, фундаментальный дом, выстроенный на возвышенности. В самый раз для ухаживаний? Для кого? Для Криспина? Она припомнила его слова, когда он говорил о ее матери:
«Она была прекрасна, и она была самой любезной женщиной из всех, кого я когда-либо видел, исключая лишь одну».