– Джек, вы… – Линнет прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. – Джек, вы ревнуете?
Проклятье, она была права! Одна лишь мысль о том, что Линнет могла думать о поцелуях Хансборо или любого другого мужчины, приводила Джека в бешенство. Ему ужасно захотелось разбить голову Хансборо о стену или перегрызть ему горло. Никогда еще он не чувствовал такой дикой ярости и только теперь понял, почему тот поцелуй в Ньюпорте изменил его жизнь и почему он так упорно старался завоевать Линнет. В отношении любой другой женщины он в аналогичной ситуации решил бы: отказала – и ладно, ей же хуже. Но с Линнет все было иначе. В тот самый момент, когда их губы соприкоснулись, он оказался неразрывно связанным с этой строптивой девицей. Теперь он принадлежал ей и телом, и душой и ничего не мог изменить. Джек знал это так же точно, как свое имя. Ему очень хотелось, чтобы и она это знала. Хотелось обнять ее, прижать к груди и убедить в том, что он – единственный мужчина на свете, имевший право ее целовать. Но прошлый опыт его научил: таким способом Линнет не завоюешь. Поэтому он стоял без движения, стоял, молча глядя ей в глаза и проклиная себя за то, что начал эту глупую игру в вопросы и ответы, а главное – за то, что заставил ее рассказать о Конраде.
Джек чувствовал себя незащищенным, уязвимым, отчаявшимся… Чтобы скрыть смятение, он медленно наклонился и поднял с земли корзинки. Выпрямившись же, он вдруг понял, что все-таки должен дать какой-то ответ, желательно – остроумный, позволивший бы ему обрести почву под ногами.
– Дорогая, вы же понимаете, что я вам этого не скажу, – ответил граф с насмешливой улыбкой, хотя ему сейчас было не до веселья. – И вообще, сегодня не ваша очередь задавать вопросы.
Снова улыбнувшись, Джек отвернулся и направился к дому. «Наверное, Чарлз, – с горечью подумал он, – сегодня мог бы мною гордиться».
«Неужели он ревнует?» – изумлялась Линнет, глядя вслед удалявшемуся графу. Накануне он сказал, что сегодня будет его очередь ревновать, но она посчитала эти слова попыткой подразнить ее, но вот сейчас…
Линнет никак не ожидала от графа такой реакции. Какое-то время в его глазах, обычно совершенно непроницаемых, бушевал вихрь эмоций, что явно не вязалось со словами – Джек пытался сделать вид, что подтрунивает над ней. И в эти мгновения, как и на пикнике, когда она поняла, что обидела его, перед ней вдруг словно раздвинулся невидимый занавес, открыв ей правду.
«Или то, что я считаю правдой», – тут же напомнила себе Линнет. Уже не единожды она была уверена, что нравится мужчине, но затем оказывалось, что она обманулась. Поэтому сейчас, когда чувства ее пришли в смятение, она уже ни в чем не была уверена.