– Неужели? – Джек скрестил руки на груди. – В чем же разница?
– А в том, что платье – это намного безобиднее.
– Ну и что? Суть-то не меняется. И платье с низким вырезом – явная уловка для достижения определенного результата.
– А в результате вашей уловки я должна решить, что вы станете хорошим отцом только потому, что можете успокоить ребенка с помощью часов?
– К сожалению, у меня нет времени на долгое ухаживание, и вы это прекрасно знаете. Поэтому сегодня я попытался показать вам, каким я буду отцом. Попытался показать тем единственным способом, который смог придумать с учетом ограниченного времени. Вы говорите, что это – постановка. Но ведь и обстоятельства, в которых мы находимся, – тоже своего рода постановка. Не забывайте: все это придумала Белинда.
– И все же демонстрация своих достоинств за счет Хансборо вряд ли была необходимой. Вы могли бы все объяснить мне на словах.
– Мог. И неоднократно пытался это сделать. Но мои слова на вас не действуют. Вы просто не обращаете на них внимания – не обращаете, когда я пытаюсь объяснить, чем был для меня тот поцелуй в Ньюпорте, не обращаете и тогда, когда я признаюсь вам в любви.
– Тише, Джек! – Линнет осмотрелась, но поблизости никого не было. Правда, некоторые из гостей наблюдали за ними с лужайки, в том числе – леди Трабридж и Хелен Холланд.
– Насколько я помню, все это вас не убедило, – продолжал Джек. – Мои слова отскакивают от вас, как стрелы от каменной стены.
– Неправда! – запротестовала Линнет. – Я не…
– Я мог бы клясться и божиться, что обожаю детей и что я, в отличие от Хансборо, никогда не прикажу няне унести ребенка только потому, что он плачет в присутствии гостей. Но разве мои слова могли бы что-нибудь изменить?
Девушка хотела ответить, но граф тут же снова заговорил:
– А ведь я, в отличие от моего отца, не считаю, что детей надо держать в дальнем углу дома, где за ними присматривает няня и где они месяцами не видят родителей. И я мог бы сказать, что для меня неприемлемо отправлять ребенка в интернат, когда ему не исполнилось и десяти лет. А видеться с родителями такой ребенок может только во время летних каникул. Я мог бы объяснить, что не считаю хорошую взбучку с использованием стека решением любых дисциплинарных проблем.
– Боже правый! – воскликнула Линнет, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. – Неужели таким было ваше детство?
Джек отвел глаза.
– И еще я мог бы сказать: стань мой сын хорошим футболистом, я ни разу не пропустил бы церемонию награждения. А любые проблемы в школе я бы посчитал признаком того, что ему необходимо уделять больше внимания, а не проявлением его никчемности. Я бы никогда не насмехался над ним и не унижал только за то, что он – второй сын, а не первый. И я бы ни за что не лишил бы его содержания…