Линнет, ошеломленная, молчала.
– Да, со мной именно так и было, – говорил граф, но теперь он с вызовом смотрел девушке прямо в глаза. – Так что теперь вы знаете все. Мой отец, а вслед за ним и мой брат – оба очень любили напоминать мне о моем ежеквартальном содержании. Они знали, что у меня нет других источников дохода, и развлекались, держа меня постоянно в подвешенном состоянии, мол, захочу – дам, захочу – нет.
Линнет тихо вздохнула.
– Но я же не знала…
– Не важно…
– Нет, Джек, это очень важно, – возразила Линнет; она почти физически ощущала его боль. – Вы должны были сказать мне, объяснить…
– И вы бы мне поверили? – Он криво усмехнулся. – Сомневаюсь. Вы хотели знать, каким я буду мужем и отцом. Но как, скажите на милость, ответить на этот вопрос словами?
– Но сейчас у вас со словами все в порядке.
– Тем не менее я решил, что демонстрация моей любви к детям – самый простой, уместный и наиболее действенный способ все вам объяснить.
Не добавив больше ни слова, граф отвернулся и быстро ушел.
В течение двух следующих дней Джек был идеальным джентльменом. Он надеялся, что по утрам, когда Линнет каталась по парку с Каррингтоном, герцог, говоривший лишь о политике, успевал наскучить ей до смерти. Но он больше не подстрекал герцога, хотя искушение было велико.
А ухаживания Тафтона, к счастью, ни к чему не приводили. Джек заметил, что всякий раз, находясь в обществе маркиза, Линнет старается держаться от него подальше, так что он даже немного жалел соперника. Но, конечно же, Джек не собирался давать ему советы – можно было бы пожевать листья петрушки, к примеру.
А вот виконта Хансборо Линнет, несмотря ни на что, не избегала. И всякий раз, когда они танцевали или оживленно беседовали, тот не сводил горящих глаз с декольте девушки. Глядя на них, Джек придумывал самые разные способы снова выставить виконта в невыгодном свете, но дальше фантазий дело не пошло.
Да, Джек действительно держался как истинный джентльмен – вел, например, вежливые беседы с Линнет и ее матерью за чайным столом. И решительно выбрасывал из головы мысли о том, как заставить Хелен оставить их с девушкой наедине. Если же они танцевали с ней вальс, то не старался прижать ее к себе – напротив, строго следил за тем, чтобы их тела оставались на приличном расстоянии, и во время танца заводил исключительно учтивые и любезные разговоры. А если ему случалось встретить Линнет в одиночестве, то он галантно раскланивался, произносил несколько ни к чему не обязывающих фраз и шел дальше. В общем, был образцовым джентльменом.