Джек сомневался, что джентльменское поведение даст желаемый результат, но не собирался сообщать об этом Белинде.
– Я уверен, что могу вести себя как джентльмен, когда этого требует ситуация.
Лоб леди Трабридж прорезала морщинка. Ее явно не удовлетворил столь осторожный ответ, но она не стала высказывать свои опасения. Маркиза поднялась, давая гостям понять, что прием окончен. Покосившись на Линнет, Джек решил, что должен немедленно воспользоваться своими преимуществами, пока они у него имелись. Улыбнувшись девушке, он сказал:
– Мисс Холланд, я бы хотел договориться о первой встрече прямо сейчас. Может, чай в четверг вечером?
Линнет хотела запротестовать, но Джек снова заговорил:
– Белинда, а ты не боишься, что скучающие без Линнет холостяки передерутся?
– Я приглашу и дам, чтобы у всех были пары. А мисс Холланд сможет проводить вечера так, как захочет.
– Да, конечно… А мне придется проводить время, стоя в углу, потому что она будет всеми силами меня игнорировать, – проворчал граф. – Впрочем, ничего страшного. Это даст мне время изучить конкурентов.
– Вот и правильно, – проговорила Белинда. – Не сомневаюсь, что конкуренция будет жесткая. Я намерена обеспечить мисс Холланд все условия… Она должна выбрать мужчину с хорошим характером и заинтересованного не только в ее деньгах, то есть такого, который оценит ее как личность. Такой человек не станет думать о ней хуже из-за твоих, Джек, необдуманных действий. Тебе придется как следует постараться и доказать, что ты – самый лучший.
Джек кивнул и пробормотал:
– Иными словами, если я хочу получить ее, то должен бороться? Что ж, пусть будет так. – Взглянув на Линнет – на губах девушки играла язвительная улыбка, – он уже в который раз убедился, что бороться ему предстояло вовсе не с конкурентами. Тем не менее граф был полон решимости одержать победу. Поклонившись дамам, он добавил: – Хорошая схватка меня никогда не пугала. Пусть же победит сильнейший.
Белинда провожала дам, а Джек, наблюдая за улыбавшейся Линнет, думал о том, что после следующего поцелуя она уже не бросит ему в лицо никаких обвинений. И не заявит, что он ее «облапил». Но он, конечно же, вначале убедится, что она желает этого так же, как и он. И она обязательно обнимет его, прижмется к нему своим роскошным телом и поцелует в ответ…
Увы, пока что такое развитие событий казалось столь же маловероятным, как, например, прокладка подземного тоннеля в Китай. Но другого выхода все равно не было. Ведь на кону стояла его честь. Кроме того… У него впервые в жизни появилась возможность добиться чего-то в будущем. Или все гораздо проще? Может, он намеревался победить, поскольку не мог забыть тот восхитительный поцелуй? Или же все дело в том, что мужская гордость не позволяла ему не ответить на вызов, брошенный женщиной?