Анна понимала, что все эти взгляды, которыми обменивались на протяжении всего обеда ее племянник и Пейшенс, неспроста. Она предполагала, что они собираются сообщить о помолвке, поэтому не удивилась, когда Стюарт попросил ее закрыть глаза.
– Зачем это понадобилось? Мы ведь все уже видели подарки.
Стюарт многозначительно усмехнулся, как делал всегда, когда готовил сюрприз.
– Может, еще не все? Может, кого-то ждет еще один неожиданный подарок?
Бог мой, еще подарок? В комнате под елкой и так уже все завалено яркими коробками.
Тонкая рука легла на ее плечо. Пейшенс.
– Прошу вас, Анна. Обещаю, вы не будете разочарованы.
– Ах, ну хорошо. – Она никогда не могла отказать этой девочке.
Какой бы ее ни ждал сюрприз, настроение уже ничто не испортит. Рождество в этом году получилось очень веселым. Кроме Пейшенс и Стюарта, в гости приехала Пайпер со своим другом. Анна усмехнулась. Другом его назвать никак нельзя. Найджел бы сказал, он стал «большой страстью» этой девушки. Стоило одному из них войти в комнату, как глаза другого начинали светиться от счастья. Впрочем, со Стюартом и Пейшенс происходило то же самое.
Как приятно провести день в окружении влюбленных, видеть, что те, кого она так любит, без ума друг от друга. Она свой шанс упустила, так пусть же им повезет. Анна провела рукой по пушистой шерстке кота. Милый Найджел. Ему бы тоже это очень понравилось. Он любил повторять, что любовь дала жизнь его творчеству. Для бунтаря он был слишком большой романтик.
– И так, бабушка, открывай глаза.
Нет… Этого не может быть… Сердце подпрыгнуло в груди.
– Но как… – Колени задрожали, она даже побоялась, что упадет.
Хорошо, что Пейшенс оказалась рядом и поддержала ее.
– Пайпер и Фредерик нашли ее в Англии.
– Благодаря Гаспару Теру дедушка Теодор ее не уничтожил. Тот скрыл от всех, что владеет картиной Найджела, – сказал Стюарт.
– Милый Гаспар. Он больше остальных верил в талант Найджела. – Она пробежала пальцами по холсту, прикасаясь к себе молодой. Ей вспомнилось каждое движение художника, каждый взмах кисти. Он творил с такой страстью… – Найджел очень гордился этой работой.
Она перенеслась в прошлое, в Париж…
Не шевелись, мон амор. Сейчас свет великолепен. Вот бы весь мир мог увидеть тебя такой, какой вижу я.
Анна была готова всю жизнь пролежать на этой кушетке, если нужно.
По щекам покатились слезы.