Потом она приглушенно произнесла:
— Ты хочешь сказать, что, пока мы были вместе, ты хранил мне верность?
— Это факт.
Она уставилась на Джалала так, словно никогда не слышала ничего нелепее.
С ноющим от обиды и разочарования сердцем он прошипел:
— Почему ты решила, что я тебе изменял?
Его слова поколебали недоверие Луджейн, однако ее взгляд и голос ожесточились.
— О, я не знаю. Десятки дамочек висли на тебе при каждом твоем появлении на людях. А я ждала тайной встречи с тобой на другом конце света.
— Те дамочки охотились за моим статусом, а на меня им было наплевать. Я не желал, чтобы кто-то, включая мою мать, мной манипулировал. Об этом я тебе говорил. — Его сердце пронзило разочарование, когда он увидел ее недоверчивый взгляд. — То есть ты полагала, что я сплю со всеми подряд, но все равно обнимала меня, когда я возвращался к тебе?
— Печально, да? Но хуже всего то, что я могла бы перестать мириться со статусом временной любовницы, если бы не была единственной, с кем ты не появлялся на публике. Теперь ты знаешь, что моя злость и отвращение не предназначались тебе.
Он скривил губы:
— Ты удостоила меня ими более чем достаточно. Сначала ты бросила меня, потом сделала Патрика моим врагом.
При упоминании имени мужа ее взгляд ожесточился.
— Не я сделала его твоим врагом, а твои недопустимые методы ведения бизнеса.
Джалал замер от неожиданности:
— Он так тебе сказал?
Луджейн вздрогнула. Нет. Патрик не говорил ей об этом. Она могла солгать Джалалу, но в память о Патрике ей придется быть честной.
Плечи Луджейн опустились.
— Муж помог мне увидеть факты, которых я не замечала многие годы. То, как ты манипулировал мной для собственного блага, заставил меня стать одной из твоих… игрушек. Я применила твои методы к отношениям с Патриком, поэтому он разорвал с тобой партнерство. Он не желал, чтобы ты им управлял, иначе не согласился бы на такие финансовые потери.
— А вдруг он ревновал меня к тебе и хотел, чтобы ты не сходилась со мной даже после его смерти? — Его взгляд стал желчным. — Я считал его хорошим другом и человеком чести. Все это время он плел интриги, чтобы забрать тебя у меня. И он своего добился.
— Я никогда не была твоей по-настоящему.
— Это ложь. Ты была мне ближе всех.
— Что доказывает, до чего поверхностными были наши отношения. Ты всегда один. У тебя ни с кем нет близких отношений, включая твоего брата-близнеца. А то, что было между нами, нельзя назвать полноценной близостью.
— Что же между нами происходило четыре года, по-твоему?
— Любой, кто услышит, как ты снова и снова произносишь «четыре года», подумает, что мы жили вместе. Тебе известно, сколько дней мы провели наедине за эти четыре года?