Эрис со вздохом снова перевернулся на другой бок. Умение всегда находить общий язык с людьми не раз выручало его и, возможно, сделало чуточку богаче. Вот и сейчас он использовал его на всю катушку, стараясь заручиться маломальским доверием Сергея, что бы потом уже его начальники сочли Эриса полезным. Хотя, как он понял, землянам нужен вообще каждый винтик, желательно с инструкцией, как его закрутить, чем мозг Эриса никогда похвастать не мог. В Содружестве хоть и использовали такие полезные штуки, как нейросети, по сути, являющиеся переносными хранилищами, этакими справочниками, его личная содержала только котировки ценных металлов, цены на рабов, контакты полезных людей и ещё с десяток бесполезных сейчас фактов. Ни чертежей, ни схем, ни, на худой конец, даже базы науки у него не было загружено. Стараясь вообще не пользоваться нейросетью, он суеверно боялся ходивших, вокруг всего этого дела, слухов. Поговаривали, что в Содружестве самые ценные специалисты хранили вообще все свои знания на этих полуживых кристаллах, и случись что с ней, а нейросеть была крайне хрупким устройством, и человек становился в прямом смысле дебилом. К тому же, заметно ускоряя мыслительные операции, в основном, расчёты, нейросеть подавляла всю остальную мозговую деятельность, со временем забирая всё больше и больше её функций на себя. Сильный удар током, если тот не убивал человека, практически со стопроцентной гарантией сжигал всю её начинку и даже вполне интеллектуально развитый до этого человек, превращался в изредка пускающего слюни, очень недалёкого индивида.
В базе данных Искина тоже не было ничего полезного. Эти самообучающиеся полуразумные цилиндры, размером от небольшого баллона, до цистерны малого орбитального заправщика, выполняли строго требуемые от них функции. Вот будь они сейчас на верфи, то там каждый второй Искин мог бы описать землянам конструкцию титана Матарского флота, вплоть до последней вентиляционной решётки в туалете. А на Меридоне потребности в этом отродясь не было. Переставить пару стенок, отгородив дополнительную зону отдыха, или починить сломавшийся гидропонный опрыскиватель — на это космических ресурсов Искина не требовалось. Годились обычные люди с инженерной базой данных и с руками, растущими хоть немного выше пояса. И сколько бы, сменяющие друг друга, инженеры, не спрашивали его, как здесь что работает, он лишь разводил руками, заявляя, что он всего лишь руководил процессом, не вдаваясь в подробности. Попросив его хотя бы описать действие нейросети, Эрис долго подбирал слова, проваливаясь в прострацию и оживлённо махая руками, пытаясь объяснить необъяснимое. Просто ты знаешь, когда работаешь с ней, а когда нет. Никаких меню, всплывающих подсказок и прочего, в ней не было. Если тебе нужен был чертёж ускорителя для тяжёлой торпеды, и ты знал, что где-то в инженерной базе это должно быть, то ты просто сосредотачивался и, вуаля, ты уже знаешь чертёж наизусть. Но стоит только потерять концентрацию, и все эти линии, все цепи и обозначения начинали ускользать от тебя, как один раз просмотренная страница текста. Вроде бы ты помнишь отдельные слова, но никак не можешь представить перед собой чёткую картинку.