Я недоверчиво смотрел на него. Высшего образования у меня не было, воспоминания о школе оставались весьма смутными и не особенно приятными, так что не могу сказать, будто воодушевился перспективой продолжить обучение.
— А чему ты хочешь меня учить? — наконец полюбопытствовал я.
Дон пожал плечами:
— Ну как чему? Черной магии.
На миг я понадеялся, что ослышался. Потом нервно засмеялся:
— Магии?! Меня?!! Да какой из меня маг!
— У тебя есть все задатки, — покачал головой мой удивительный сотрапезник, сохраняя полнейшую невозмутимость. — Поверь опыту.
— Да? У тебя уже были ученики? — мрачно пробормотал я. — И где они сейчас, чем занимаются?
— Те, что прошли испытания, вполне благополучны, — улыбнулся он в ответ.
Я напрягся:
— А те, что не прошли?
Он предпочел промолчать, и я с тревогой сказал:
— Тогда я отказываюсь. Я наверняка завалю все твои испытания.
— Нет, не думаю, — улыбка его вызывала дрожь, ни у кого на свете я не встречал подобной улыбки. — Ты способен на порочный поступок?
— Разумеется, — сердито кивнул я. — Но смотря какой.
— После обучения у меня ты сможешь совершить что угодно, — заверил меня Дон, однако я упрямо вскинул подбородок:
— Тогда в чем причина неудач других твоих учеников? Чем я лучше?
— Силой духа, — твердо и настойчиво проговорил мой потенциальный учитель. — Ты даже не представляешь себе весь резерв возможностей мага, особенно черного.
— Почему — особенно черного? — не понял я.
Дон вздохнул:
— Неужели не ясно? У белых магов полным-полно табу и запретов. Эдакие монахи, пребывающие в постоянной молитве и предающиеся аскетизму. Ты хотел бы отказаться от всего и стать аскетом?
Я невольно ухмыльнулся, вообразив себя в сутане монаха, с котомкой для хлеба, бредущего босиком по каким-то горам. Улыбка расползлась по моему лицу, и Дон, правильно истолковав ее значение, энергично кивнул:
— Понимаешь теперь? У черных магов возможности обширнее, свобода — безгранична.
— Но я не представляю себя магом! — я все еще пытался слабо сопротивляться. — Чему конкретно ты будешь меня учить?
— Тому, как сделать жизн по-настоящему полной, — с неожиданной для этого человека страстью произнес Дон. — Тому, как наслаждаться каждым мгновением своей жизни, выпить ее всю до дна!
Я ведь уже неоднократно упоминал, что не мог противиться ему. Как вы думаете, я согласился?
* * *
На следующее же утро, когда я проснулся в абсолютно незнакомой комнате, моя жизнь кардинальным образом переменилась.
Я и раньше не относился к числу людей, мирящихся с серыми буднями и скучной повседневностью, и всегда умел привносить в каждодневную суету что-то новое. Но по сравнению с зыбкой переменчивостью, в которую отныне превратилась моя жизнь, приключения прошлого стали казаться едва ли не посредственным времяпровождением.