Судя по любопытству, проявившемуся в его глазах, он был не прочь обсудить вчерашний поединок. Развивать эту тему мне не хотелось, поэтому я сухо бросил: — Сами напросились. Перейдем к делу?
— К делу, так к делу, — разочарованно протянул владелец скупки.
Разделив цепочки, он внимательно осмотрел каждую из них. После чего загрузил их, одну за другой, на чашку маленьких весов. Другую чашку начал заполнять разновесками. Некоторое время выравнивал чашки весов, подбирая гирьки. Выпрямился. Достал из-под прилавка деревянную коробку, а из нее несколько бумажек.
— Держи, — и протянул мне деньги.
Я не глядя, сунул их в карман. И уже собрался попрощаться, как мне в голову пришла одна дельная мысль.
'Грогги 'Мексиканец'. А почему бы и нет? Человек-то неплохой. Пусть пользуется'.
— Послушай…
— Бен.
— Послушай, Бен, ты про 'Мексиканца' слышал?
Лицо Бена сразу напряглось: — Слыхал.
— Я же сказал: не напрягайся. За его голову сколько обещали?
— Шестьсот долларов, — в его взгляде и голосе прорезалась явная заинтересованность.
Хозяин лавки был, похоже, не только солдатом, но и деловым человеком.
— Здесь милях в шестидесяти есть заброшенный городок, — Бен кивком подтвердил мои слова. — Там лежат трупы 'Мексиканца' и его бандитов. Прошло двое суток и они, конечно, пованивают, но на цену это вряд ли повлияет. Главаря опознаешь по перевязанному боку. Рядом с ним валяется коробка с женскими побрякушками и часами.
Бывший солдат облизал разом пересохшие губы: — Ты…. А сам чего?
— В благодарность за это, ты сделаешь для меня одно дело. Хорошо?
— Честью солдата клянусь! — голос его чуть дрогнул.
— Там, недалеко от колодца, могила. Ее нетрудно найти. Холмик и воткнутый в него простой деревянный крест, обложенный камнями. Я хочу, чтобы ты перевез и похоро?нил его на местном кладбище. Как положено, со священником. Зовут его Барт Фергюссон. Умер два дня назад.
— Сделаю!
— Пока, Бен.
— Всего тебе, друг.
Перед лавкой цирюльника стояла плотная группа из шести мужчин, которые что-то оживленно обсуждали, но как только увидели меня, идущего с мальчиком, голоса сразу затихли. Мужчины стали тут же пожимать друг другу руки и прощаться. Сразу стало ясно, что разговор шел о событиях вчерашнего вечера, а значит, обо мне. Тим был уже в курсе того, кто вчера дал подзаработать гробовщику и врачу, и теперь купался в лучах славы человека, который был его другом. Он был горд и даже тщеславен, пусть даже не сознавал этого. Шел, выпрямившись, расправив плечи. Тючок со своей новой одеждой, он уже не прижимал к груди, а нес в одной руке. Глаза его сияли. Я его понимал. После стольких лет унижений он внезапно оказался в центре внимания. Нас прямо ели глазами, позволяя себе перешептываться только у нас за спиной. Сейчас, в эти минуты, мы были фигурами первой величины, в этом маленьком городке. Это выглядело смешно, но так оно было для меня, но не для Тима. Он все лишь был маленьким мальчиком и понимал происходящее, как человек своего времени, только вместо настороженности и страха он испытывал нечто похожее на счастье. Сравнивая лицо мальчика с любопытно — настороженными взглядами обывателей, мои мысли заработали в том же направлении, что и те, посетившие меня прошлой ночью.