— Чего ж ты старику помощь не оказал? Не позвал кого? — спросил нескладный мужчина в помятом костюме и потертом котелке.
— А ты бы побежал за помощью человеку, стрелявшему тебе в спину?!
— Я? Наверно, — но это было сказано настолько невнятно и неуверенно, после чего котелок стушевался и сконфуженно замолк.
— Значит, не знаешь?! — все никак не мог успокоиться помощник.
— Не знаю, — отрезал я, всем своим видом показывая, что больше говорить попусту не намерен.
После затянувшейся паузы, неожиданно раздался голос из толпы. Он принадлежал коротышке в белой рубашке с закатанными рукавами и сером фартуке: — Хочкинс, Джим Тернер сам признал, что застрелил шерифа?
— Да! Да! Черт возьми! — похоже, помощника самого стала доставать эта непонятная ситуация.
— В принципе, что я хотел сказать. Все вы знали старину Тернера. Как подопьет, так сразу жаловаться на жизнь. Что слава и деньги, достаются другим, а ему — кукиш с маслом! Это его любимая тема. Похоже, незнакомец не врет.
— Точно славы ему не хватало! Верно! Постоянно старикан плакался, что в герои не вышел! — раздались голоса в толпе.
— Теперь скажите мне, кто сегодня видел Джима? — коротышка, похоже, брал расследование на себя.
— Я видел! И я тоже, — раздалась вразнобой несколько голосов.
— А кто с ним разговаривал? — никак не мог успокоиться коротышка.
— Я с ним разговаривал, — заявил нескладный мужчина в потертом котелке. — Он сказал, что идет к шерифу. Так он и раньше к нему частенько ходил. О бандитах и стрелках гово?рить. Сказал и пошел дальше.
— А я с шерифом говорил. Когда он лошадь забирал. Так, тот сказал, что на ранчо Ра?миреса собирается, — взгляд у конюха был простоватый.
После этих слов, я насторожился. Теперь должны были высказаться те двое мужчин, чей обрывок разговора я услышал за окном. Наступило молчание. Очевидно, те двое решили промолчать.
'Это хорошо. Даже очень хорошо'.
Коротышка вместе с помощником шерифа всем своим видом изображали мыслительный процесс, остальные излучали простое любопытство. Ни гневных лиц, ни злых взглядов. Наконец, появился аптекарь с женой и миловидной девушкой, очевидно дочкой. Толпа оживилась, придвинулась поближе. Вместе с ними пришел священник, став несколько в стороне от толпы. Серебряный крест на груди, библия в порыжевшем переплете, белый воротничок и черная сутана. Таким я и представлял себе священника на Диком Западе. Женщина только начала расстегивать рубаху, как тело старика неожиданно напряглось, пальцы заскребли по земле. Судорога продолжалась в течение нескольких секунд, затем тело обмякло, а голова упала на бок. Женщина тут же низко склонилась над лицом старика, видно пыталась уловить дыхание.