– Привет, малыш… Хочешь заработать сто рублей?
Конопатый парнишка с сомнением прищурил хитрый карий глаз, и я поспешила успокоить:
– Не бойся, ничего особенного делать не нужно. Видишь, вон там девушка на гитаре играет? – Я показала в сторону Леры, одновременно стараясь не попасть в её поле зрения. – Отдашь ей вот этот конверт, и всё.
– Деньги вперёд! – потребовал рыжий, проявляя весьма цепкую деловую хватку.
Я хмыкнула и положила в его ладошку пятьдесят рублей.
– Это аванс. Сделаешь дело – получишь остальное. Только не говори ей, что конверт – от меня. Просто положи его в кепку, куда ей люди денежки кладут, и сразу, безо всяких разговоров, пулей беги ко мне – за расчётом. Сможете с приятелем купить себе что-нибудь вкусненькое.
Рыжего пацана как ветром сдуло – только пятки засверкали. Прячась за необъятным двойным стволом старого дерева, я наблюдала издали, как мальчишка подбежал к Лере, кинул конверт в кепку и со всех ног припустил обратно. А бегал пострелёнок – будь здоров.
– Получи расчёт, – усмехнулась я, вручая запыхавшемуся мальчонке остаток заработанных им денег. – Всё сделал, как надо. Молодец.
Иероглифы подсказывали: делай ноги, и как можно быстрее. Добро должно оставаться не узнанным.
…Через пять минут я упала на скамейку в пустом дворе – без дыхания и с расплющенным о грудную клетку сердцем… Почти без чувств. Такого кросса я ещё не бегала – будто не сделала подарок, а, наоборот, что-то украла. Денег, что лежали в конверте, сестрёнке Леры должно было хватить на два месяца занятий в конном клубе. Какие-то высокие жёлтые цветы, высаженные у подъезда пятиэтажной «хрущёвки», укоризненно качали головками. Но в чём они могли меня упрекнуть? В том, что я выгребла все свои наличные и ополовинила общую сумму, которая лежала у нас дома на повседневные расходы? Да, я сделала это, но не потому, что воображала себя доброй феей. «Феей» была сама судьба, сама Вселенная, а я – всего лишь орудием, умеющим читать её письмена.
«Домой», – шепнули иероглифы, ласково подбираясь к моим ногам. Сердце вроде немного успокоилось, но в висках ещё постукивало. В боку что-то натужно пульсировало, готовое вот-вот разорваться.
– Саш… Ну, не сердись. У них просто нет в семейном бюджете лишних денег. Им едва на жизнь хватает, что уж говорить об исполнении детской мечты…
Ночь звёздным покрывалом окутывала и прятала от всех нашу наготу, наши сплетённые на простыне ноги. Но она могла не слишком стараться: крылья моего ангела защищали ещё надёжнее. Однако молчание Александры слишком затянулось, и во мне лёгким тошнотворным спазмом всколыхнулась паника. Потёршись носом о её коротко выстриженный висок, я шепнула последний, бронебойный аргумент: