Как только я собираюсь действовать, до меня доходит, что никто ничего не делает.
Ничего не происходит. Футболка на мне разорвана, и все смотрят на мой голый живот. Даже
девочки. У них открыты рты. В глазах застыл ужас.
Внутри бомбой взрывается стыд. Ко мне пытается прорваться Ким, но ее держит
пацан в спортивной куртке. Он не похож на остальных. Я понял это, как только увидел всех
пятерых.
- Какого хрена? – бормочет Габриэль и вскакивает на ноги.
Я стягиваю разорванные края футболки и поднимаюсь. Тот, что держит Ким, в одно
мгновение переключается с чувственной заинтересованности на обжигающее желание. Он
хочет меня спасти. Забрать с собой и целовать раны у меня на животе. Обнимать, пока я не
стану как новенький. Можно подумать, кому-то такое по силам.
От девушек ощущаю похожую реакцию. Только у них за три секунды похоть
сменяется сочувствием. Изо всех сил я стараюсь подавить разгорающийся гнев.
Пацан, чья куртка валяется на земле, встает за спиной у Ким. Он не пялится, как все
остальные. Я замечаю у него в руке нож. Кому он собрался помогать? Мне? Или Ким?
Оказывается, от потасовки открылись самые свежие и глубокие раны. На футболке
видны два длинных и тонких кровавых пятна. Взгляды по-прежнему прикованы ко мне.
Наконец Ким отпускают. Она бросается мне шею, а пацан, который ее держал,
поднимает мою толстовку и протягивает мне. Ему тоже хочется меня обнять. Причем так
сильно, что порыв отдается во мне болью.
Я забираю толстовку и отворачиваюсь. Пацан красивый до одурения, но его желания
не по адресу. Были бы мы одни, я бы сказал ему, что когда-нибудь появится тот, кто ему
нужен. Хотя это было бы ложью. Никто не появится, и меньше чем через два года он
покончит с собой. Габриэль обо всем узнает и изобьет его до полусмерти. Этот поступок
приговорит его к вечности в аду. Потому что по его вине умрет невинный человек.
Я поворачиваюсь к Габриэлю, который мрачно на меня пялится, и понимаю, что могу
спасти пацана. Могу убить Габриэля прямо здесь и сейчас. И он никогда не побьет друга за
то, что другу неподвластно. Друга, который еще не знает, что нет ничего плохого в том,
чтобы испытывать влечение к представителю того же пола. Это не грех. Иначе каждый гей,
которого я видел, был бы обречен на ад. А если такое и случается, то ничего общего с
образом жизни не имеет.
Но кто знает, спасет ли это пацана от самоубийства? Вряд ли тут можно сказать что-
то наверняка. А значит, есть риск. Сегодня у меня еще одно дело, поэтому я решаю не