Отец согласился.
– А курево есть? – спросил самый крупный из гостей.
– Мой табак – твой табак.
И они ушли.
– Света, а Света, ты спишь? – толкнул я в бок сестру, когда пробрался к ее кровати.
– Отстань, не сплю я.
– Пошли, послушаем, о чем они говорят.
– Не пойду, холодно.
– А ты одеялом обмотайся.
Я хорошо знал характер сестрицы: две-три фразы отрицания, короткая пикировка и в финале ворчливое согласие. И на этот раз мне удалось ее убедить, и Светка даже оделась в теплый свитер и шерстяные носки. Мы осторожно выскользнули из комнаты, чтобы не разбудить Маринку. Но когда мы пробрались к входной двери и потянулись было к огоньку из оконца сарая, цепкие руки матери отловили нас у порога.
– Ага, – сказала она. – Не спите.
Мы с сестрой пришли в замешательство. Ведь мы были уверены, что сейчас с позором будем водворены назад – в детскую спальню. Но, против ожиданий, Люся сказала:
– Дети, значит, так, послушайте меня внимательно, сделайте, что я попрошу, а потом навсегда забудьте, что вы это сделали.
Мы со Светкой беспокойно переглянулись. Люся, казалось, была не в себе.
– Дети, идите и послушайте, о чем говорят эти люди с вашим отцом.
Мы, остолбенев, глядели на мать.
– Понятно? – требовательно вопрошала она.
Мы тупо кивнули. Но чего-то не хватало. И она привела последний и сокрушительный аргумент:
– Это очень важно.
Судя по ее сосредоточенному лицу, по лихорадочно пылающим глазам, потемневшим этой ночью, утратившим русскую прозрачность, отразившим неведомые нам доселе бездны Люсиной души, «это» действительно было очень важно. Не просто же так мать толкает детей на семейное преступление – подслушать, о чем говорит их отец со своими хоть и непрошеными, но гостями. Это была наша мать – решительная, самоотверженная – мы узнавали ее такой. Но это была другая женщина – знакомые черты пролились через ведомые границы в заповедные области. И такой мы ее совсем не узнавали. Оба наших родителя вдруг превратились в неведомых пришельцев из других миров.
– Ну? Пойдете? Идите!
Мы сомневались, мы не понимали. И конечно, согласились.
Кружной тропой мы пробрались к окраине нашего сада и нырнули в самую гущу кустов сирени, где наша младшая сестра Маринка устроила себе тайное укрытие, «лесной домик» – нечто среднее между шалашом и землянкой. Мы осторожно залегли в ямке, вырытой неизвестно для каких нужд нашей сестрою-фантазеркой. Опавшие листья в углублении образовали естественную перину. В целом нам было удобно, если бы не строжайший наказ матери:
– Не шуршать! Лесные люди очень осторожны. Почувствуют неладное, нам несдобровать.