– Мы им в подметки не годимся, – согласился Смит со вздохом. – Мы – кролики, а они – лисы.
– Ну, или незадачливые романтики вроде Итана, – добавил Кювье.
– Они взвешивают и наше наследство, и нашу репутацию, и перспективы, и даже гигиену, – подтвердил Фултон. – Неудивительно, что у Гейджа такие трудности с его пресловутой Астизой и этой Сомерсет, и я уверен, что это лишь верхушка айсберга. Он и женщины – безнадежно плохое сочетание.
– Господа, я далеко не жертва. – Моя гордость начала колоть меня в бок.
– Может быть, – сказал Кювье, – но чем дальше вы будете держаться от женщин, Итан Гейдж, тем в большей безопасности будем все мы.
И вот я оказался на каменном причале на краю Африки под жарким полуденным солнцем, волоча за собой груду железа весом с корабельный якорь, чувствуя отвращение от перспективы разжечь былую страсть с Авророй Сомерсет и глядя в лицо судьбе, о которой в средиземноморских тавернах говорят лишь испуганным шепотом. Наше пленение стало местью мусульман за их изгнание из Испании, кровавые крестовые походы и позор при Лепанто и Вене пару веков назад. Всякая война лишь провоцирует новые войны. Наша четверка, может, и стала бы источником огорчения для любого приходского священника благодаря нашим весьма либеральным взглядам на религию и Святое Писание, но для пиратов мы были христианскими собаками, которые вот-вот поймут, каково им будет в аду, который они заслужили, отказавшись принять ислам.
В один прекрасный день я пойму, что мне не стоит соглашаться на задания Наполеона Бонапарта.
– Так какой у нас план? – прошептал Фултон.
– Если честно, то я собирался выкупить наши души, используя новые знания, но неожиданное моральное просветление в наших рядах свело этот вариант на нет. Я вижу лишь два выхода. Первый – бежать что есть мочи, как только появится такая возможность.
Фултон взглянул на свои кандалы.
– Кажется, об этом наши недруги уже подумали.
– Другой выход – апеллировать к здравому смыслу. Я ни на йоту не верю нашей пиратской принцессе, друзья, а потому нам нужно встретиться с королем этого места, самим Юсуфом Караманли, и убедить его в нашей важности.
– Это тот самый Караманли, который на пути к трону пристрелил одного своего брата, а второго отправил в ссылку? Тот самый, что объявил войну нашим Соединенным Штатам? Тот самый, дед которого приказал задушить своих стражников-янычар одного за другим, когда те проходили сквозь врата на его благодарственный ужин?
– Он, пожалуй, не Джордж Вашингтон, – согласился я, – но, в конце концов, пираты – это бизнесмены. Вы, ученые, представляете собой самые светлые умы Европы. Мы придумаем какое-нибудь безобидное задание, чтобы впечатлить его, заслужить его благодарность, заставить его чувствовать себя обязанным нам и отправить нас восвояси. Может быть, даже с подарками.