– Похоже, это не сработало, – отрапортовал я остальным зачем-то, хотя они слышали каждое слово.
– Не могу сказать, чтобы мы возлагали на вас особые надежды, – язвительно заверил меня Смит.
Я достал пергамент, который Аврора бросила к моим ногам, и заметил:
– Эти молитвы никоим образом не повлияли на последователей Мухаммеда.
Я поднес его к решетке, чтобы снова взглянуть на надпись на латыни, все еще не понимая, зачем кому-то прятать столь бесполезный предмет в стене погребенных под толщей земли руин. Неужели я упустил из виду какой-то код, как тот, что нам пришлось расшифровывать в окружении индейцев дакота в далекой Северной Америке?
Сумерки трюма и неровный свет заставляли меня все пристальнее всматриваться в документ, все еще казавшийся мне бесполезным клочком шкуры животного. И в этот момент я заметил тончайшие, едва видимые линии, словно шепот под латинским текстом. Просунув пергамент под решеткой, чтобы лучше рассмотреть его, я начал замечать и другие надписи, практически невидимые, если моргнуть.
– Кювье, не могли бы вы взглянуть на это? Может быть, этот пергамент не так уж прост…
Французский ученый вздохнул, с трудом приподнялся с того места, где он плюхнулся на пол между двух бочек, и, согнувшись, пробрался ко мне. Я водил пальцем по почти невидимым нитям, и он, прищурившись, разглядывал их – сначала с выражением скуки, а затем с выражением неподдельного интереса на лице. Потом взял пергамент в руки и принялся рассматривать его в скудном свете под разными углами.
Наконец он потянул меня в глубь трюма и шепнул мне на ухо в тишине:
– Мне кажется, это палимпсест.
– Слава богу! А что это?
– В Средние века письменные принадлежности были большой редкостью, а пергамент всегда отличался долговечностью. Чтобы вновь использовать его, люди попросту соскребали старые надписи и копировали новый текст поверх них. Может быть, рыцари хотели оставить не этот список молитв, а то, что были написано под ними.
В моей душе забрезжил слабый лучик надежды. Знание – сила, а нам понадобятся все силы для того, чтобы противостоять Авроре и ее пиратам. Я поскреб пергамент ногтем, размазав чернила.
– Как же нам стереть новую надпись?
Кювье остановил мою руку.
– Дайте подумать. – Его лицо выражало величайшую степень концентрации, благодаря чему в это мгновение он показался мне мудрейшим из мудрецов. Затем француз повернулся к остальным. – Господа, законы биологии требуют, чтобы мы открыли бочку с водой и выпили столько, сколько физически сможем.
– Зачем? – спросил Смит в изумлении.
– Потому что нам нужно изо всех сил помочиться на новое открытие Итана.