– Только вот ящик с Тимохиной водкой так и не нашли, – вздохнул, припомнив, дед Лучок. – Как ни искали. Куда мог запропаститься?
– Загадка века! – вздохнул и Гаврила.
– Все? – осведомился Женя Сомик у Двухи. – Интервью с сознательными народными массами закончено?
И, получив утвердительный ответ, он сам вдруг, не удержавшись, обратился к Лучку и Гавриле:
– Война продолжается, говорите? А с кем воюете?
– С властью! – уверенно определил Гаврила.
– Сами с собой, – сказал на это Сомик, – а не с властью. Только вот обычно человек сам с собой сражается, чтобы преодолеть себя, чтобы лень сокрушить, гордыню и прочие качества, которые ему мешают человеком быть. Чтобы освободить себя! А у вас все наоборот. Вы – сами себе захватчики. Сами на себя вероломно напали, сами себя оккупировали, сами себя опустошаете. Чем такая война может закончиться, а?.. Вот то-то…
– Вашу энергию да в мирных бы целях, – добавил Двуха. – Пошли, Сомидзе, чего тормозишь? То за рукав меня тянет, то сам с этими охламонами завязывается…
Когда витязи отбыли к грузовику, дед Лучок и Гаврила переглянулись. Лучок ловко извлек из рукава «четвертинку», отхлебнул, передал товарищу.
– Стращают… – сказал тот, тоже наскоро приложившись, – мудреными словами путают. А нас не застращаешь!
– Точно! – храбро подтвердил дед Лучок. – Нас голыми руками не возьмешь! вообще ничего не боюсь – после одного случая. Я, слышь, в девяностых с Харбина на Урал фуры гонял. Ну, китайцы харбинские пластмассовую дребедень штамповали, а наши этой дребеденью по всей России-матушке торговали. Вот еду как-то, а в кузове у меня тыща кукол «Маша», которые говорящие-то… Дело было зимой, с соляркой я не рассчитал, застрял на трассе, а тут еще буран. Ну, я залез в кузов, он же крытый, все ж теплее, – втиснулся, фонарик зажег, лежу. Снаружи ветрище! Фуру качает, вот-вот опрокинет. А куклы без коробок, в одном только целлофане, лежат себе рядками, будто трупики… Жутко. И вдруг порыв ветра, фуру сильнее качнуло – и тут эти маши, вся тыща штук, как одна, открывают глаза и выдают мне хором: «МАМА!» Разве после того меня чем-нибудь испугаешь?
– А я, – подхватил тему Гаврила Носов, – раз проснулся с похмелюги, зенки протер, гляжу – батюшки, где я? Вокруг какие-то приборы с проводами, огонечки мерцают, где-то двигатель шумит, окна типа иллюминаторов больших, и за ними темнота. И наклоняется ко мне мужик и на ломаном русском говорит: «Сохраняйт спокойстфие! Ви ест зохвачены в плен и находитез на германскэ подводнэ лодкэ!» Я, прямо не вставая, снова вырубился. Потом выяснилось, меня на «скоряке» в отрезвиловку везли, на улице подобрав. Фельдшер с юмором оказался… Вот с тех пор я тоже уже ничего не боюсь…