– Нас, русский народ, на испуг не взять! – подытожил дед Лучок. – Пуганые потому что!..
* * *
– Тебя как звать-то? – поинтересовался у очкастого юноши Двуха.
– Фима, – ответил тот, привычным движением поправляя очки. – Фима Сатаров.
Выглядел этот Фима Сатаров совершенно спокойным, будто и не подвергался минуту назад смертельной опасности.
– Еврей или татарин? – осведомился Двуха.
– Какая тебе разница-то? – заметил, оглянувшись, Сомик. Они с Нуржаном уже прилаживались принять очередную сваю.
– Любопытствую, – объяснил Игорь. – Нельзя, что ли?
– Русский, – ответил юноша. – Фамилия от названия речки – Сатаровки. У нас полдеревни Сатаровы… А Фима – это Амфибрахий значит, – добавил юноша, внезапно смутившись. – Меня папа так назвал, он у меня поэт. Правда, не очень это… способный. Потому и не очень известный.
– И откуда же ты такой взялся, Фима? – спросил Двуха.
Амфибрахий Сатаров не успел ответить. К ним протиснулся Трегрей – видно, спешивший сюда с самой вершины холма, взволнованный и даже вроде как испуганный.
– Цел? – Он схватил юношу Фиму за плечи, встряхнул раз и заглянул в глаза.
– Ага…
– Будь достоин, – начал было Двуха, несколько удивленный, что Трегрей, появившись, не обратил на него никакого внимания.
– Долг и Честь, – ответил Олег и снова развернулся к Амфибрахию. – Как это произошло? Ты что-нибудь почувствовал?
– Чужих психоимпульсов не было, – сказал Фима. – Случилось то, что и должно было случиться. Само собой…
– Между прочим, – проговорил Двуха, ощутивший в этот момент что-то вроде ревности, – у нас кое-какие новости есть. Даже и не кое-какие, а – важные… Есть шанс до Охотника добраться! А через него – чем черт не шутит – и до самих Хранителей!
– Погоди сюминут, – не заинтересовался важными новостями Олег. – Дай-ка я посмотрю…
Не снимая рук с плеч юноши, Олег впился взглядом в послушно остановившиеся его зрачки. Голубая жилка на виске Трегрея запульсировала. Через несколько секунд он отпустил Фиму. И скомандовал:
– Возвращайся наверх! Ты там надобен, а не здесь, понимаешь? Мы не имеем права рисковать!
– Я ничем и не рисковал, – произнес юноша. Не оправдываясь, не извиняясь и не протестуя, просто словно фиксируя истину, в которой не сомневаются. – Со мной ничего не случится. Со мной никогда ничего не случается.
– Очень на это надеюсь, – сказал Олег. – И тем не менее – даже если и так – нам нельзя медлить. Мы должны успеть.
Кивнув, Фима направился к вершине Чудесного холма. А Олег обернулся к Двухе:
– Итак?..
– А кто он есть вообще, этот… Амфитеатр очкастый? – тут спросил Игорь. – Чего ты над ним квохчешь? И что это, в конце концов, значит: «спешим, должны успеть…»? Куда ты все спешишь-то? Что вообще происходит?