Негромкие разговоры стихли. Собравшиеся – Олег, Ирка, Антон с Артуром, Нуржан, Сомик, Фима Сатаров, Борян Усачев, все со стаканами в руках, – не сговариваясь, обернулись к памятнику. Двуха улыбался, глядя мимо них, куда-то вдаль, рассекая навсегда поднятой рукой снова крепчавший снежный ветер. Семеныч поднял с постамента еще один стаканчик, кашлянул в усы и, помолчав немного, плеснул водку на пологое возвышение могилы под памятником.
Семиэтажная изогнутая башня палестры сияла множеством окон – будто гигантская новогодняя елка, склонившая под тяжестью праздничного убранства свою верхушку. Музыка и застольный смех едва слышно доносились из тех окон, а уж свет и вовсе не добивал до того места, где сгрудились вокруг своего замершего в бронзе соратника витязи…
Выпили молча, не чокаясь.
Первым заговорил Женя Сомик.
– Я бы тоже так уйти хотел, – сказал он, вытирая лицо – то ли от снега, то ли еще от чего-то. – Как и подобает витязю – в бою. Самим собой точку поставить. Охотника, который столько нам крови попортил, братьев наших губил, угомонить – ради этого и жизни нисколько не жалко.
– Не факт, что именно Охотника он угомонил, – неохотно возразил Антон, явно не желая поднимать тему давнего спора, но все-таки не удержавшись, чтобы не высказаться. – Не доказано это. Мало ли чей труп обгоревший на пепелище нашли. Идентифицировать тело не удалось все-таки, по каким только базам ни пробивали.
– А ты думал, Охотник специально для тебя паспорт в несгораемом сейфе рядышком приготовит? – цыкнул на него Сомик.
– Тайник с оружием опять же нашли… – проговорил Артур, как-то неуверенно глянув на своего коллегу по ведомству.
– Два месяца уже от Охотника ни слуху ни духу, – поднял голову Борян. – Ни покушений новых, ни убийств, ни прочих гадостей. Если б это не он обнаружился там… с Двухой вместе, не Охотник, разве ж он за два месяца-то не дал бы о себе знать? Какой смысл ему на дно ложиться? Ждать, пока мы палестру достроим? Он именно этого и стремился не допустить…
– Палестра построена, – выдохнул вдруг Олег, до сих пор не вступавший в общий разговор. И посмотрел в темное лицо Двухи, словно ожидая от него какого-то одобряющего знака. Вроде дружеского подмигивания…
Ирка, поджав губы, взяла его под руку, словно опасаясь, что он прямо сейчас покинет их, побежит опять к этой чертовой кривой башне, будь она проклята… Но Трегрей никуда бежать не собирался. Он только кинул взгляд на светящиеся окна палестры. И снова обернулся к бронзовому Двухе.
– Вы лучше скажите, граждане чекисты, – обратился к сотрудникам Управления Сомик. – Чего это вы так у нас загостились?