– Да я своим ходом, мне недалеко…
Нуржан заворочался, намереваясь покинуть автомобиль Игоря. Трегрей остановил его:
– Погоди-ка… Игорь, как у тебя с твоей?..
– Светкой-то? – припомнил Двуха имя очередной своей подруги. – Да расстались на прошлой неделе еще. А что?
– А ты, Нуржан, до сих пор не обзавелся м-м… второй половинкой?
– Увы, – ответил Нуржан. Искоса взглянул на Олега и добавил. – А может, и к счастью…
– Не разъезжайтесь, – попросил Трегрей. – Удобнее будет, если вы сегодня переночуете вместе.
– Удобнее? – хмыкнул Нуржан. – Или безопаснее?
– Вот даже как! – отозвался Двуха. – Объявляется чрезвычайное положение, да?
– Именно, – серьезно кивнул Олег.
* * *
Несмотря на поздний час, дом не спал. Старый, двухэтажный, с деревянными лестницами, дверью, подпираемой кирпичом, чтобы не хлопала от сквозняка, с просторным чердаком, навсегда оккупированным голубями, – дом светился окнами; жильцы его, беспечные и непутевые, как те самые голуби, еще не ложились.
Этот дом словно увяз во времени. Давным-давно его определили под снос, но все никак не сносили. И ясно было, что так и не снесут, пока он сам не развалится. И жильцы были дому под стать. Будущего у них не было, потому что они о нем попросту не задумывались, настоящее не представляло для них интереса. Им оставалось только прошлое. Кого ни возьми из здешних обителей – каждый когда-то являлся значимой общественной фигурой, а то и знаменитостью, у каждого за спиной, будь он старик или относительно молодой человек, улеглась громокипящая жизнь, полная триумфов и блеска. Здесь жили бывшие талантливые ученые, бывшие известные спортсмены, бывшие писатели, бывшие передовики производства, не сходившие в свое время с газетных передовиц, бывшие герои-летчики, бывшие актеры и даже бывшие воры в законе, короли уголовного мира. Только вот почему-то упоминаний о славном прошлом жильцов этого дома невозможно было отыскать ни в одном архиве…
Олег взошел на крыльцо, высокое и скрипучее, как у деревенской избы, отодвинул ногой кирпич, ступил на лестницу. Здесь было темно и душно, из квартир доносилось телевизионное лопотание и чей-то явно нетрезвый разговор. Кто-то жарил рыбу, и запах жареной рыбы был так силен, что, казалось, будто даже слышно, как она шипит на скороводе.
Олег поднялся на второй этаж. Вытащил из кармана ключи, как вдруг за его спиной открылась дверь.
– Здорово, сосед! – просипел выглянувший из-за двери бородач, называвший себя бывшим гениальным писателем и любивший рассказывать о том, как Виктор Пелевин когда-то, вероломно набившись в друзья, ведомый завистью и корыстью, похитил черновики его рукописей «Поколение Ко» и «Буденный и Трансцедентальность». – Вернулся, что ли?