«Вы кто… куда вы меня везёте?» — пробормотала она.
Чернобородый нахмурился.
«Сначала ответь на мой вопрос!»
Ждана отвернулась и сжала зубы. Пусть хоть что делают… Хоть бьют. Она им ничего не скажет.
И не сказала.
Её не били, напротив — обращались терпеливо и не грубо, хотя она пыталась кусаться и лягаться. Одному высокому и статному голубоглазому богатырю руку прокусила даже до крови, когда он поднёс ей кружку с водой, но он её не ударил, только белозубо засмеялся. Ждана прищурилась, узнавая… Незнакомец в синем тумане у водопада… Похож! Ожесточённо скалясь, она сплюнула кровь на доски палубы, а молодец зализал место укуса и тоже сплюнул розовую слюну, продолжая незлобиво усмехаться. От этого движения сердце Жданы странно ёкнуло… Вспомнилась первая встреча с Младой и то, как она зализывала себе порез. И вообще, этот дюжий детина до оторопи напоминал Ждане женщину-кошку — разрезом и отчасти цветом глаз, бровями, взглядом и улыбкой. Чисто выбрить ему лицо и выкрасить русые кудри отваром скорлупы желудей в чёрный цвет — и будет почти не отличить… Ну, если не раздевать, конечно.
«Меня Доброданом зовут, а тебя как?» — как ни в чём не бывало, спросил он.
«Ждана», — пробормотала девушка. Это было единственное слово, которым она перемолвилась с похитителями за всю дорогу.
Эта осень забросила её далеко от родных краёв — в загородную усадьбу князя Вранокрыла под Зимградом. Недавно овдовевший властелин Воронецкого княжества загорелся дерзкой идеей передать кровь дочерей Лалады своим потомкам, а для этого ему нужно было добыть белогорскую деву, чтоб та родила ему наследника. Долголетие и сила, несокрушимое здоровье и неувядающая красота — вот те качества, которые привнесла бы уроженка Белых гор в княжеский род. Все дети князя умерли в младенчестве, в живых пока оставалась лишь одна шестимесячная дочь, а он мечтал о сыне.
Но со Жданой вышла оплошность: она не была белогорской девой. Казалось бы, какие тут сомнения: место похищения, красота, наряд — всё сходится, ан нет. Промолчав всю дорогу, Ждана не поспособствовала разъяснению недоразумения, и ошибка обнаружилась намного позже — уже в усадьбе князя, когда девушке всё же пришлось заговорить. В ярости Вранокрыл занёс руку, чтобы ударить Ждану, но голубоглазый молодец Добродан, лучший княжеский ловчий, перехватил запястье владыки.
«Не надо, княже, — сказала он. — Девица-то ведь не виновата, что ошиблись мы».
«Мы? — взвизгнул Вранокрыл. — ВЫ, псы поганые, ошиблись, ВЫ! Слепцы, глупендяи, недоноски!»
Долго князь ругался и поносил своих дружинников, но на повторную дерзость его не хватило — скорее всего, оттого что в глубине души он был трусоват и опасался последствий такого набега.