Порыв ледяного ветра — и тёмное видение с глазами-искорками исчезло, только кусты шелохнулись. Казалось, кошмарный призрак выпил из женщины все силы; пошатнувшись, Ждана ухватилась рукой за столб. Но не было времени для слабости: дети! Спотыкаясь и едва не падая, она бросилась в терем. Леденящая жуть пряталась под навесами крыш, сочилась из тёмных бревенчатых стен, проглядывала в отверстия деревянного резного кружева… Сердце вздрагивало и холодело на каждом шагу.
Внутри царила тишина и спокойствие — никаких следов присутствия жутких посланников Маруши. Уж не померещились ли они ей там, в кустах калины? Радятко и Мал безмятежно спали, и Ждана с облегчением склонилась, погрузив кончики пальцев в их мягкие и тёплые вихры. Откуда-то подуло холодом, и Ждана вздрогнула… Нет, всего лишь неплотно прикрытое окно.
У княжича была отдельная комната. Ждана любила всех своих детей одинаково, не разделяя их по отцам, и хотела бы, чтобы они жили и воспитывались вместе, но Вранокрыл был против. С рождения Яр, кареглазый, темноволосый и хорошенький, как девочка, находился на особом положении — начиная с комнаты и кончая собственным кругом прислуги, но его детская привязанность пока не знала различий «слуга — господин», и к братьям малыш искренне тянулся и бегал за ними «хвостиком». Старший, гордый и суровый Радятко, «телячьи нежности» пресекал, в возне с трёхлетним карапузом не находя ничего занимательного, а Мал терпеливо играл с Яром, забавлял его, выстругивал ему из дерева игрушки, таскал на руках и всегда делился угощениями, хотя княжич и так не знал ни в чём отказа. Сейчас наследник сладко спал, не ведая о том, что над домом чёрным пологом Марушиной хмари нависла тень угрозы, перед которой его мать сама чувствовала себя беспомощным младенцем. Поправив сыну одеяло, она пошла в свои покои, расположенные по соседству с комнатами сыновей. Дрожа от необъяснимого озноба, княгиня шарахалась от каждой тени…
Стукнула дверь, ведущая на гульбище[30], пламя свечей дрогнуло и едва не погасло. Ждана обернулась, как ужаленная, чуть не опрокинув на столе подсвечник. В глаза ей смотрело чудовище, укравшее и тело, и, как видно, душу отца троих её детей — человека, ставшего ей добрым мужем, защитником и кормильцем. Отсвет свечного пламени плясал жёлтыми искрами в волчьих зрачках, а некогда родное лицо, без бороды и усов ставшее молодым и незнакомым, не осветилось даже подобием улыбки. Смуглой маской оно вперило в Ждану пристальный взгляд из-под чёрного мехового околыша шапки.
— Князя мы забираем на время. Есть у нас к нему одно нешуточное дело… Тебя с детьми он отдал приказ отвезти в Зимград. Но мой тебе совет: беги из княжества. Грядёт война. Соседи западные, варанги, готовят поход на Воронецкие земли, и не будет во всём княжестве безопасного места для тебя.